Наиболее богатые из феодальных сеньоров – короли, князья, прелаты – содержали при себе отряд вооруженных слуг. По-латыни их называли министериалы (ministeriales), слуги (ministerium – служба, должность), по-немецки – динстманны (Dienstmannen, служители). Но домашняя служба у знатного сеньора была почетным занятием, вследствие чего слуги-министериалы занимали среднее положение между дворянами и народом; дом знатного сеньора представлял собой полное маленькое государство, в котором служба очень походила на общественные должности.
Министериалы были домашними должностными лицами; они управляли частями, на которые делилось домашнее хозяйство. С начала IX века их было в каждом феодальном дворе, по крайней мере, четыре: столом заведовал dapifer (sénéchal, Truchsess), погребом – buticularius (bouteiller, Schenk), конюшней и фуражом – comes stabuli (connétable, Marschalk), кладовой (платье и провизия) – camerarius (chambrier, Kammerer). В самых богатых домах были и другие высшие служители: старший ловчий, лесничий, главный повар. Кроме того, во дворе находились ремесленники сеньора – портные, сапожники, оружейные мастера, пекари и т. д.; они соединялись по роду работы в цеха (ministeria), и во главе каждого цеха стоял министериал.
Вместе с тем, министериалы исполняли и должность рыцарей: они составляли свиту своего господина, сопровождали его на войну, охраняли его замки.
Герцог Беррийский со слугами и духовенством. Миниатюра из «Часослова» XV века
Во Франции этот институт пришел в упадок, и министериалы скоро смешались с вассалами. Напротив, в Германии динстманны до конца XIII в. являлись важным классом, который составлял силу королей и прелатов.
Динстманны сохранили признак своего происхождения (их предки были выбраны между рабами господина). Даже достигнув рыцарства, эти министериалы оставались крепостными: их называли unfreie Ritter (несвободные рыцари), и в официальных документах они подписывались после свободных людей. Они не могли ни покупать, ни продавать, ни завещать, ни жениться без разрешения своего господина: они были подчинены праву «мертвой руки» наравне с крепостными.
Динстманны одного и того же сеньора составляли замкнутое общество. Эти министериалы носили платье одинакового цвета (цвета господина); они вступали в брак только с членами этого же общества; они не должны были сражаться друг против друга, должны были все свои споры передавать на рассмотрение домашнего суда господина, состоявшего из их товарищей и судившего на основании обычаев данного господского двора (Hofrecht), потому что они не имели права являться в суд свободных людей, где судили на основании законов страны (Landrecht).
Их положение сделалось наследственным; господин не мог снова обратить их детей в крепостных; он должен был держать их, как министериалов, при своем дворе, давать им службу или средства к жизни.
Мало-помалу сеньор снимает служебные обязанности со своих динстманнов, которые становятся теперь исключительно рыцарями. Он дает каждому бенефиций, то есть пользование поместьем. Около конца XIII в. бенефиции смешиваются с феодами, и министериалы-динстманны уподобляются вассалам. Динстманны короля принимают даже титул Freiherr (свободный господин), который переводят словом «барон». Но уже до тех пор динстманны, сгруппировавшиеся вокруг князей, создали при германских дворах рыцарское общество, привыкшее считаться с мельчайшими правилами приличия и вежливости. Это называли придворными нравами, куртуазией (höfische Sitte). Самая оригинальная черта этих нравов есть уважение к дамам, супругам сеньоров, которое очень близко напоминает уважение слуги к госпоже, потому что оно не распространяется на простых женщин, жен динстманнов. Оно относится к рангу, а не к полу.
Вопрос о происхождении рыцарского уважения к женщинам (galanterie) очень темен. Рыцарские поэмы не знают его. Оно появляется с сильной примесью чувственности в XII веке в произведениях трубадуров Южной Франции и поэмах галльского цикла. В германскую поэзию она проникла из Франции. Мы встречаем ее также у испанских мавров, но здесь она соединяется с чувством сострадания к слабому полу, которое, по-видимому, чуждо средневековой galanterie.
