Церковь в западной феодальной системе сохраняла свою древнюю организацию, основанную на иерархии степеней и безусловном подчинении низших степеней высшим. Даже во времена величайших смут, в те эпохи, когда «дух века» наиболее глубоко проникал в духовенство, церковь никогда не допускала в свою организацию ни одного феодального начала, никогда низший не вступал в вассальные отношения к высшему и не получал своего места в лен.
Духовные лица, как и женщины, должны были остаться чужды феодализму, потому что религиозный закон запрещал им носить оружие. А между тем духовенство, по крайней мере высшее, так же, как женщины, вошло в феодальный строй. Вошло потому, что священники приходов, слуги своего епископа или патрона их церкви, и монахи, подчиненные своему аббату, оставались в строгой и бесконтрольной зависимости, похожей на прямую зависимость держателей от сеньора.
Высшее духовенство обладало большими имениями, которые составились из накоплявшихся в течение веков дарений, потому что во всех христианских странах светские собственники старались снискать расположение какого-нибудь святого, патрона церкви или аббатства, чтобы он заступился за них на небе. Поэтому они приносили в дар и, особенно, завещали святому или его церкви – «для искупления своих грехов» или «ради спасения своей души» – часть своей «земной собственности», иногда несколько участков земли, и даже целые деревни. В эпоху феодализма не было епископства, аббатства, капитула каноников или коллегии, которая не сделалась бы таким образом крупным собственником. Благодаря доходам с этих поместий, епископы, аббаты и каноники занимали положение богатых сеньоров.
Бамбергский собор, Германия. Построен в 1004-1012
Церковным феодальным сеньорам, как и светским, нужна была для защиты и почета свита из военных людей; поэтому они раздавали часть церковного поместья в лен и приобретали вассалов, обязанных им оммажем и службой.
Сами прелаты (епископы и аббаты) со времени Карла Великого, сравнявшись с высшими должностными лицами, были обязаны приносить присягу королю и приводить в войско своих людей. Этот обычай сохранился в северной части французского королевства и так прочно утвердился в германском королевстве, что прелаты начали смотреть на свой духовный сан, как на феод, полученный от короля; король утверждал их в церковном звании посредством инвеституры, вручая им знамя, как мирянам.
Таким образом, прелаты составили высший класс, смешавшийся с высшим феодальным дворянством. Будучи во всех христианских странах безбрачным, духовенство не могло пополняться путем наследования; поэтому епископом или аббатом могло стать только духовное лицо благородного происхождения. На церковные должности пристраивали также младших членов больших семейств. Многие приносили на свои церковные места привычки детства; они оставались охотниками, пьяницами и воинами, как известный майнцский архиепископ, который, во избежание пролития крови, сражался дубиной. Вообще, единственное, чего удалось духовенству добиться от этих сыновей феодальных воинов, состояло в том, что они не вооружались как рыцари.
Монастырям приходилось защищаться от соседних рыцарей, которых не всегда можно было запугать отлучением от церкви. Многие монастыри заключали условие с каким-нибудь феодальным сеньором, который брал на себя их защиту, за что получал право взимать подать с их держателей; его называли защитником (gardien) или поверенным (avoué = advocatus), по-немецки Voigt. Возникновение этого института относится ко временам Каролингов. Обычно поверенный обирал поместье, вместо того, чтобы защищать его; монастырские грамоты полны жалоб на поверенных. Иногда и епископства имели такого рода светских защитников (vidame, viceseigneur).
