Жирондисты

 

Обратите внимание: на нашем сайте начата публикация знаменитой книги Альфонса Ламартина «История жирондистов»

Главные члены партии жирондистов

(Girondins) — одна из политических партий в эпоху Французской революции. Свое название (заменяемое иногда именем "Жиронда", la Gironde) партия получила от департамента Жиронды (с главным городом Бордо), выславшего в октябре 1791 г. в законодательное собрание депутатами местных адвокатов Верньо, Гюаде, Жансонне, Гранжнева и молодого купца Дюко, кружок которых и был первоначальным зерном партии. К ней скоро примкнули Бриссо со своей группой (бриссотинцы), Ролан, Кондорсе, Фоше, Инар и др. Сторонники индивидуальной свободы, поклонники демократической политической теории Руссо, весьма скоро начавшие высказываться в республиканском духе, пламенные защитники революции, которую они желали перенести даже за границы Франции, жирондисты отличались замечательным красноречием, но не обнаружили ни организаторского таланта, ни партийной дисциплины.

Жирондисты

Заключение депутатов-жирондистов в парижскую тюрьму Ла Форс

 

Жирондисты и монтаньяры

Сначала жирондисты думали для достижения господства в собрании пользоваться, как орудиями своими, крайними демагогами, вождями клубов и деятелями революционной прессы; но мало-помалу между ними и более крайней партией, получившей название монтаньяров, возникло сильное соперничество, и к этой последней партии, отличавшейся большею последовательностью и решительностью и более прочной организацией, перешло господствующее положение среди революционных элементов парижского населения. Первое разногласие между жирондистами и монтаньярами возникло по вопросу о внешней войне, которую жирондисты считали нужным начать против иностранных дворов, "вступивших в заговор" против Франции; монтаньяры также были не прочь начать эту войну, но сначала они хотели занять сами то влиятельное положение, какое в начале 1792 принадлежало жирондистам. Посредством победоносной войны жирондисты мечтали сделаться господами Франции, преобразовав ее государственный быт согласно с своими политическими идеями, и освободителями всей Европы от деспотизма.

 

Министерство жирондистов

Жирондисты с такою страстностью нападали в первые месяцы 1792 г. на внешнюю политику двора, что Людовик XVI был вынужден дать отставку своим министрам и призвать на их места жирондистов (24 марта 1792 г.). Главная роль в жирондистском министерстве принадлежала министру юстиции Ролану, жена которого была пламенной сторонницей политических стремлений партии; но пост министра иностранных дел занял не принадлежавший к партии Дюмурье. Новое министерство настояло на объявлении войны Австрии (20 апреля), но само оно было недолговечно. Когда Людовик XVI не дал согласия на некоторые требования жирондистов, принятые Национальным собранием, Ролан обратился к королю с весьма резким по форме письмом, составленным г-жою Ролан и заключавшим в себе прямые обвинения против Людовика XVI. Результатом этого была отставка министерства, что в свою очередь вызвало известное восстание парижского населения 20 июня 1792 г. После этого особенно выдвинулся среди жирондистов Верньо, предложивший законодательному собранию (3 июля) объявить "отечество в опасности", а после восстания 10 августа подавший мысль о необходимости приостановить действие исполнительной власти и предоставить решение вопроса о форме правления чрезвычайному национальному конвенту.

Верньо

Жирондист Пьер Верньо

 

Борьба жирондистов и монтаньяров после падения монархии

Крушение монархии снова передало власть в руки жирондистов, из которых и составилось новое министерство; членом его сделался, однако, и Дантон, не принадлежавший к этой партии и совершенно оттеснивший ее во время роковых сентябрьских дней. В конвенте сначала наиболее влиятельное положение заняли жирондисты, к которым присоединились Бюзо, Ланжюине, Петион, бывшие члены учредительного собрания, и некоторые новые депутаты, как Барбару; но у них стали оспаривать влияние монтаньяры. Жирондисты обвиняли монтаньяров в стремлении к диктатуре, но сами подверглись обвинению в том, будто бы в их намерения входило расчленить Францию ("федерализм").

 

Политические идеалы жирондистов

Жирондистов поначалу составили самую влиятельную группу в конвенте, относившуюся притом с крайним отвращением к Марату и сентябрьским убийствам. Искренние и убежденные республиканцы, идеалисты и теоретики, верившие в «Общественный договор» Pycco, как пуритане верили в Библию, люди большею частью проникнутые великодушными и благородными чувствами, жирондисты считали себя призванными дать Франции идеальную конституцию, которая была бы лучше и английской, и американской, в которой воплотилась бы целиком демократическая идея Руссо, и которая составила бы счастье народа. Эта конституция, по убеждению жирондистов, должна была установить правильный государственный порядок, положить конец анархии, убийствам, грабежам, создать настоящую политическую свободу. Жирондисты раньше сами не отказывались от содействия толпы, когда нужно было достигнуть известных политических целей, но они были против того, чтобы это содействие было возведено в систему и продолжалось бесконечно. Люди просвещенные, с артистическими и литературными вкусами, они не могли переносить грубостей и цинического тона, бывших в ходу у демагогов вроде Марата, Эбера и других авторов революционных статей, полагавших, что истинный демократизм заключается в ругательствах и неприличных выражениях. Простота революционного правительства якобинцев равным образом не соответствовала принципам жирондистов. Они стояли вообще за легальные формы и потому были против произвола, на котором основывалась вся якобинская система, хотели правильных налогов, вместо произвольных конфискаций, требовали судебной процедуры с гарантиями для обвиняемых в политических преступлениях, вместо чрезвычайных трибуналов, желали наказаний, а не проскрипций, указывали на необходимость свободы выборов, которой не допускали якобинцы. Далее, жирондистам казалось ненормальным также, что Париж, составляющий лишь одну восемьдесят третью часть нации, присваивает себе какие‑то исключительные права над страною. Жирондисты не прочь были заключить в легальные формы даже самое право сопротивления угнетению, на которое указывала декларация прав, предпосланная ими их проекту конституции: в каждом свободном правлении, сказано в 32 её статье, способ сопротивления этим различным актам угнетения должен быть упорядочен законом.

Бриссо

Жирондист Жак Пьер Бриссо

 

При обыкновенных обстоятельствах, с хорошо организованной администрацией, располагая вооруженной силой, опираясь на спокойное большинство нации, не имея против себя союза якобинцев с санкюлотами, жирондисты могли бы своими принципами осуществлять свою идею, добиваться путем убеждения, чтобы на их стороне было большинство конвента и чтобы оно издавало законы в их духе, хотя нельзя не заметить, что и они готовы были ставить различие между республиканцами и нереспубликанцами в таких отношениях, где должна была господствовать одна легальность. В принципе жирондисты все‑таки исходили из идеи народовластия, которая требовала равного права каждому гражданину, и не разделяли взгляда якобинцев, говоривших, что голос одного патриота-монтаньяра должен перевешивать сто тысяч голосов «бриссотинцев», как они называли жирондистов.

 

Отличие между жирондистами и якобинцами

Жирондисты, как и якобинцы, не представляли собою одного какого‑либо общественного класса. И те, и другие были республиканцы, но во Франции не было такого класса, который давно стремился бы к республике. И те, и другие представляли собою известные принципы, а не интересы, первые – демократическую республику с гарантиями индивидуальной свободы, другие – ту же демократическую республику с безусловным преобладанием тоталитарно-государственного начала. Но якобинцы сумели создать себе прочное положение, вступив в союз с парижским пролетариатом, тогда как жирондисты, в сущности, оставались почти совсем изолированными. Будучи философами, теоретиками, ораторами, они обнаруживали необыкновенную способность к стройным идейным комбинациям, к логическим решениям теоретических задач, к блестящим ораторским импровизациям. Но они не были людьми жизни, людьми практики, людьми дела: жирондисты страдали от отсутствия предусмотрительности, организации и дисциплины, предоставив, например, все места в национальной гвардии и в муниципалитете якобинцам, в расчете на силу своих знаний и талантов, на силу своего ума и красноречия. Нравственными качествами они также превосходили якобинцев. В них, кроме того, было больше задушевности, и их трагическая судьба окружила в памяти потомства особым ореолом как имена главных жирондистов, так и всю их партию.

 

Конституционный проект жирондистов

Все недостатки жирондистов как политических деятелей и многие достоинства их ума воплотились, между прочим, в Кондорсе, авторе проекта жирондистской конституции. Ему в это время было уже около пятидесяти лет (род. в 1743 г.), и он был давно уже ученой знаменитостью, как математик, сотрудник Энциклопедии и публицист, защищавший, например, американскую свободу. Маркиз по происхождению, он искренно увлекся демократическим движением и один из первых сделался республиканцем, став затем одним из виднейших жирондистов. В законодательном собрании он был одно время (февраль 1792) президентом, в Конвенте ему поручили составить манифест для Франции и Европы об отмене королевской власти, а потом и проект конституции в сотрудничестве с другими жирондистами (между прочим Бриссо, Верньо, Жансонне и т. п.). Вскоре после того, однако, как началось обсуждение этого проекта, жирондисты пали. Известно, что после того Кондорсе в течение восьми месяцев должен был скрываться от якобинцев и написал в это время свой знаменитый «Эскиз исторического изображения успехов человеческого ума» (1794), проникнутый горячею верою в бесконечный прогресс человечества. Наконец, когда его арестовали, он, не желая подвергнуться казни, отравился.

Хотя конституция жирондистов осталась простым проектом, она в высшей степени характерна для всей партии. У Кондорсе не было, по-видимому, ни малейшего чувства действительности: например, за два дня до 20 июня 1792 г. он говорил, что народ вполне спокоен и что «по тому, как народ относится к событиям, можно, пожалуй, подумать, что он каждый день посвящает несколько часов изучению анализа». Это качество философа‑математика отразилось и на его конституционном проекте. Мы знаем, что Руссо стоял не за представительную, а за непосредственную демократию – и вот за разрешение задачи ввести этот принцип в республиканскую конституцию Франции, собственно говоря, и взялся жирондист Кондорсе (как потом взялись за него и якобинцы). Исполнительная власть вручалась семи министрам, выбираемым на два года непосредственно всем народом в первичных собраниях, которые на один год должны были выбирать непосредственно же и законодательный корпус. Первичным собраниям, кроме этих и других выборов, было предоставлено право принимать и отвергать проекты конституции или конституционные изменения, отвечать на вопросы законодательного корпуса относительно желания всех граждан, предлагать разные вопросы на обсуждение законодательному корпусу. Законы, по конституционному проекту жирондистов, делились на законы в собственном смысле и на декреты. Каждому гражданину предоставлялось предлагать новые законы или изменения в старых, раз он находил пятьдесят человек в своем первичном собрании, которые подписывали его предложение. Принятый большинством голосов проект поступал бы на рассмотрение всех первичных собраний того же округа, потом всех первичных собраний всего департамента, наконец, в законодательный корпус (каждый раз в случае принятия большинством). Если бы законодательный корпус отверг такой проект, то, согласно «конституции» жирондистов, он должен был бы отправить его на рассмотрение первичных собраний всей Франции и т. д. Той же процедуре стали бы подвергаться и конституционные изменения, для которых законодательный корпус обязан был бы собирать, не расходясь сам, особый национальный конвент. Если бы предложение, отвергнутое законодательным корпусом, было принято затем большинством голосов во всех первичных собраниях Франции, то должно было бы совершиться обновление законодательного корпуса без права переизбрания тех его членов, которые вотировали против предложения. Только декреты не подлежали такой «цензуре народа над актами национального представительства».

Кондорсе

Учёный-жирондист Кондорсе

 

Конституция Кондорсе и жирондистов выходила похожею на математическое построение; и если бы она была приведена в исполнение, французскому народу почти ничего не оставалось бы делать, как законодательствовать, потому что стоило бы кому‑нибудь задумать какую‑либо перемену в законах, конституция дала бы ему право потребовать созыва первичного собрания, и стоило бы согласиться на проект пятидесяти гражданам, оно должно было бы собраться вторично, и дело могло бы затем при благополучном шествии поступить на рассмотрение всех граждан Франции и даже кончиться не только заменою членов законодательного корпуса новыми, но и созывом национального конвента для изменения самой конституции. Между тем во Франции громадное большинство граждан уклонялось от присутствия на собраниях, однако жирондисты как будто бы не замечали этого.

 

Жирондисты в деле о казни короля

Солидарно с монтаньярами выступив в деле провозглашения республики и возбуждения вопроса о суде над королем, жирондисты испугались мысли о казни Людовика XVI, когда поняли, что эта казнь будет началом террора внутри страны и вызовет сильные внешние осложнения. Желая спасти короля, они предложили, чтобы тот приговор, какой над ним постановит конвент, был отдан на утверждение народа (appel au peuple). У них, однако, не хватило ни мужества, ни единодушия, чтобы настоять на принятии своего предложения. Результатом голосования, приговорившего Людовика XVI к смертной казни, по отношению к жирондистам было то, что они утратили прежнее влияние в конвенте, хотя и продолжали выбираться в председатели конвентских комиссий и занимать министерские места.

 

Жирондисты отвергают союз с Дантоном против крайних

Весною 1793 г. борьба жирондистов и монтаньяров обострилась еще больше. Жирондисты во время неё показали себя лишь любителями звонких либеральных фраз. Открытые уголовные грабители, монтаньяры, сильно превосходили их сплоченностью и энергией. Между тем 1 апреля был принят декрет, лишавший права личной неприкосновенности каждого депутата, против которого явилось бы более или менее основательное подозрение в сообщничестве с врагами свободы, равенства и республики. Этот декрет давал в руки наиболее дерзким депутатам орудие для истребления своих противников и устрашения большинства. Дантон, полагавший, что дальнейшее усиление террора, погубит и Францию, и революцию, снова думал теперь с помощью жирондистов образовать прочное большинство и предлагал вождям этой партии забыть прошлые распри с ним и соединиться. Недовольный фанатической одержимостью большинства вождей монтаньяров Дантон обещал дать клятву, что ради отечества будет защищать своих врагов жирондистов. Но жирондисты из старого отвращения к нему (ибо Дантон тоже был террористом и даже главным виновником «сентябрьских убийств»), а также из завистливого чувства, которое он внушал некоторым из них, отвергли союз с ним. Жирондист Гюаде прямо ему объявил «войну – и пусть погибает одна из партий». «Ты хочешь войны, – вскричал Дантон, потрясая его руку, – и ты получишь смерть!»

Скоро жирондисты первые сделали нападение на Дантона, обвинив его в сообщничестве с перешедшим на сторону иноземного врага генералом Дюмурье. Дантон отвечал на это обвинением жирондистов в стремлении восстановить монархию и разрушить единство отечества. 10 апреля Робеспьер произнес длинную речь, в которой уже жирондисты обвинялись в сообщничестве с Дюмурье, и около того же времени близкий соратник Дантона Камилл Демулен издал убийственный для них памфлет «История бриссотинцев» (как называли жирондистов по имени одного из их вождей, Бриссо). 14 апреля коммуна Парижа, чтобы двадцать два жирондиста были исключены из конвента. Гюаде настоял на предании Марата революционному суду, но суд его оправдал, и толпа с триумфом внесла Марата в конвент (24 апреля). Обе партии – жирондисты и монтаньяры – считали нужным исключить из Конвента одна другую, хотя бы вопрос должен был решаться первичными собраниями граждан по всей стране. Верньо был, однако, против последней меры, находя ее опасною для республики, а Дантон предложил жирондистам самим убраться и не мешать другим работать. «Бриссотинцы», однако, этого вовсе не хотели, тем более, что умеренное большинство Конвента – «равнина» – продолжало по‑прежнему их поддерживать и 16 мая выбрало жирондиста Инара в председатели собрания.

 

Парижские перевороты 31 мая - 2 июня 1793 и изгнание жирондистов из Конвента

Жирондисты воспротивились введению максимума цен на съестные припасы и организовали свой комитет из 12 членов для восстановления порядка. Этот комитет арестовал Эбера (Hébert), издателя газетёнки «Père Duchêne», цинично призывавшей к самому массовому революционному террору. Тогда коммуна, якобинский клуб и революционные комитеты Парижа вошли в соглашение между собою, потребовали исключения 34 жирондистов (прежних 22 и 12 членов нового комитета) и отдачи двенадцати из них под суд и начали посылать в конвент депутации, настаивавшие на этих мерах (25 мая и последующие дни). Первой из таких депутаций Инар ответил, что Франция не потерпит нарушения прав своих представителей, и «от имени всей Франции» объявил, что скорее будет уничтожен весь Париж. Монтаньяры вотировали отмену «комитета двенадцати», но жирондисты добились его восстановления. В ответ якобинцы организовали псевдонародное восстание 31 мая 1793, заставившее конвент уничтожить комитет двенадцати жирондистов.

Но Марат, коммуна, якобинский клуб хотели большего и отделились от Дантона, сдерживавшего страсти. В ночь с 1 на 2 июня якобинский клуб декретировал принудительный заем с богатых для содержания новой революционной армии, а утром 2 июня пришло известие о жирондистском восстании в Лионе и избиении лионских якобинцев. Это было сигналом к новому взрыву против жирондистов, в котором играл большую роль Марат. Собранная якобинцами толпа черни бросилась на Тюильри, где заседал конвент. Анрио (Hanriot), сделавшийся 31 мая начальником национальной гвардии, заявил президенту собрания, что народ поднялся не для того, чтобы слушать фразы, а чтобы дать приказ о предоставлении ему 34 виновных жирондистов. Во время этой сцены депутаты пытались отстаивать своих товарищей, но головорезы Анрио стали наводить на конвент пушки, а когда депутаты хотели удалиться через двери, выходившие в сад, их не пустил там Марат. Дело кончилось тем, чего требовала толпа: жирондисты были исключены из Конвента (Верньо, Гюаде, Жансонне, Бриссо, Петион, Барбару, Бюзо, Ланжюине и другие, всего 27 человек, а Инар и Фоше удалились сами). Исключенных жирондистов, однако, поначалу лишь подвергли домашнему аресту. Дантон и многие депутаты «горы» не хотели их гибели, желая лишь устранить их от дел. Зато крайние маратисты и робеспьеристы торжествовали и собирались совсем уничтожить противников.

 

Жирондистские восстания против Конвента в провинциях

Часть исключенных из конвента жирондистов (Бюзо, Барбару, Петион, Гюаде и др.) бежала из Парижа и стала поднимать провинции против якобинцев. Насильственные перевороты 31 мая и 2 июня 1793 вызвали возмущение по всей Франции. Оно охватило и крупнейшие города. Марсель, Лион, Бордо, Нант, Тулуза, провинции Нормандия, Бретань, Юра стали вооружаться. Их администрации справедливо утверждали, что Конвент теперь не свободен, что в нём беззаконно верховодит кучка якобинских тиранов. Однако якобинцы сделали ловкий ответный шаг. Они в спешном порядке разработали новую конституцию (1793), где на словах гарантировались все демократические права, и призвали посылать с мест делегатов в Париж для её одобрения. Текст конституции формально декларировал полное народное верховенство. Сбитое с толку население стало на местах одобрять конституцию и выслало в столицу своих представителей, которые там торжественно её утвердили и этим как бы выразили доверие якобинскому правительству. По смыслу конституции следовало провести перевыборы Конвента на полной демократической основе, на это и надеялась страна. Однако, получив одобрение провинциальных представителей, якобинцы неожиданно заявили, что хотя конституция принята, она пока не будет введена в действие из-за тяжкой внешней войны, и Францией до заключения мира продолжит править «очищенный» от жирондистов Конвент.

Этим наглым обманом якобинцам удалось протянуть время и сбить первоначальную вспышку недовольства событиями 31 мая и 2 июня 1793. Жирондисты к тому же не пользовались среди населения популярностью. Большинство французов было привержено монархической конституции 1791 и не одобряло незаконное свержение короля в августе 1792, к которому жирондисты имели самое прямое отношение. В народе считали (и довольно основательно), что между жирондистами и якобинцами нет большой разницы: первые такие же цареубийцы, антихристиане и разрушители, как и вторые. Жирондистов поддержали очень многие провинциальные администрации, но они были выбраны лишь примерно десятой частью граждан. Девять десятых французов не ходили на выборы по безразличию к политике либо из страха перед террором радикалов, который со времени «сентябрьских убийств» 1792 принял сильнейшие масштабы. Когда провинциальные вожди призвали народ выступить против якобинцев, этот призыв получил гораздо меньше отклика, чем ожидалось. По своему доктринёрству и чересчур буквальному следованию принципам жирондисты промедлили создать враждебное Конвенту общенациональное правительство и оппозиционное верховное собрание, которое некоторые предлагали образовать в Кане (Нормандия). Пока жирондисты ждали «законной народной санкции» для всего этого, отвергая всякую мысль о союзе с восставшими в Вандее и Лозере монархистами, якобинцы действовали. Города Лион, Тулон, Бордо и некоторые другие всё же выступили против Конвента, но на первых порах нерешительно, и к концу 1793 их восстания были подавлены монтаньярами со зверской жестокостью.

 

Судьба жирондистов

31 октября 1793 в Париже по приговору революционного суда был казнен 21 член партии жирондистов (Жансонне, Бриссо, Верньо...). Позже сложили головы на плахе Гранжнев, Гюаде и т. д. Кондорсе, Петион и Бюзо отравились, Барбару застрелился, а один жирондист утопился в Роне. Г-жа Ролан кончила жизнь на эшафоте, ее муж заколол себя кинжалом. Из жирондистов уцелело, однако, 80 человек, которые вновь заняли свои места в конвенте после 9 термидора.

Жан Ролан

Жирондист Жан Мари Ролан де ла Платьер

 

 

Оценки деятельности жирондистов

В партии жирондистов было много людей просвещенных, одаренных блестящими талантами, с артистическими и литературными вкусами, искренних и убежденных идеалистов, проникнутых великодушными и благородными чувствами веривших в силу идей, в хорошие стороны человеческой природы, в благодеяния свободы людей, честных и во многих отношениях нравственно щепетильных. При других обстоятельствах эти люди могли осуществить на практике многие из своих принципов, но им пришлось жить в очень трудные времена, когда для победы требовались от политических деятелей именно те качества, которых у жирондистов не было. Трагическая судьба партии окружила имена главных жирондистов ореолом легенды, которая лишь за последнее время сделалась предметом научной критики. Другие историки, идеализируя якобинцев, как единственных и настоящих выразителей и защитников интересов народа, видели, наоборот, в жирондистах людей, будто бы защищавших только одни классовые (буржуазные) интересы.

Жирондисты

Последний ужин жирондистов перед казнью

 

 

Литература о жирондистах

Ламартин. История жирондистов (1847)

Гюаде. Жирондисты (1861)

Ватель. Исторические исследования о жирондистах (1873)

Бире. Легенда о жирондистах



© Авторское право на эту статью «Жирондисты» принадлежит владельцу сайта «Русская историческая библиотека». Её электронное и бумажное копирование без согласия правообладателя запрещено!