Большевики на Дону
В ноябре 1918 союзники обещали двинуть на русский юг всю Салоникскую армию – 12 французских и греческих дивизий. Они настаивали только на независимости Польши, но белое командование этому не противилось: польскую самостоятельность признало ещё Временное правительство. Краснов порвал дружбу с немцами и перешёл к ориентации на Антанту, хотя и просил от неё признания Всевеликого Войска Донского как независимого государства «впредь до образования в той или иной форме единой России». Союзники относились к Краснову благосклонно, но настаивали на том, чтобы было создано единое командование белыми силами на юге.
В ноябре эскадра Антанты высадила десант в Севастополе, захватив корабли и имущество тамошней германской морской базы. Протурецкое крымское правительство Сулькевича уступило место коалиционному кабинету Соломона Крыма из кадетов, социалистов и татар. Деникин немедленно отправил в Севастополь и Керчь кавалерийский полк Гершельмана и ряд других частей. Генерал Боровский по поручению Деникина начал создавать здесь новую, Крымско-Азовскую добровольческую армию с целью занять линию от низовий Днепра до границ Донской области и сомкнуть белые силы Юга в единый фронт с союзниками.
23 ноября к Деникину наконец-то прибыла официальная союзная миссия во главе с генералом Пулем, бывшим командующим иностранными силами в Архангельске. Деникин намеревался освободить Россию русскими же силами, а помощь союзников думал использовать лишь для обеспечения прочного тыла и военных поставок. Пуль обещал скорую высадку союзных войск, обещал и предоставить Добровольцам снаряжение и вооружение на 250-тысячную армию.
А. И. Деникин и Ф. Пуль. Ноябрь 1918
Многие английские и французские офицеры действительно желали помочь белым, однако правительства Антанты по окончании войны с Германией о такой помощи думали всё меньше. Их обещания так и остались словами. Приток вооружения к Краснову на Дон из Германии теперь прекратился, а от Антанты не начинался.
В ноябре 11-я красная армия перешла в наступление на терских повстанцев. 17 ноября была прорвана блокада казаками Грозного и Владикавказа, на помощь 11-й армии из Астрахани подошла 12-я. 23.11 красные взяли Моздок. Терские казаки стали уходить в горы. На Ставрополье деникинцы в конце ноября после упорных боёв выбили красных из сел Константиновского и Петровского и отразили две попытки большевицкого контрнаступления.
К северу от Дона гундоровцы взяли Борисоглебск. Мамонтов успешно сражался под Царицыным, хотя Егоров, сменивший там в большевицком командовании Ворошилова, довёл численность 10-й красной армии до 70 тысяч, и создал кавалерийскую дивизию Думенко в 4 тыс. сабель – зародыш буденновской конармии. Но на других участках силы донцов были исчерпаны. Их ослабила и суровая зима.
Уход немцев с Украины открыл Дон с запада, увеличив фронт на 600 километров – и в большевицки настроенном угольном районе. Сюда двинулись, обтекая Войско Донское, части 8-й красной армии. Донцам пришлось остановить наступление на Царицын и перебросить на запад две дивизии, которые заняли Луганск и Мариуполь. Но этого было ничтожно мало. Деникин прислал на помощь пехотную дивизию Май-Маевского (2,5 тысячи бойцов), которая в середине декабря заняла участок от Мариуполя до Юзовки. Но после отправки континентов в Крым и Одессу большего Деникин дать не мог. У него самого на Северном Кавказе тоже закипало решающее сражение.
Вожди белых начали с Красновым переговоры о едином антибольшевицком командовании на юге. На первом совещании донцы отказались подчиниться Добровольческой армии. Тогда в конце декабря в дело вмешался Пуль. Он устроил компромисс: Донская армия должна была перейти в подчинение Деникина, но при этом остаться автономной единицей, как австралийская армия в составе британской. Деникин после этого сделался «главнокомандующим Вооруженными силами Юга России».
Московский Совет Народных комиссаров решил за зиму покончить с главным очагом сопротивления на юге. После побед на Волге и Урале сюда перебрасывались красные дивизии с Восточного фронта. Дон обкладывали со всех сторон. Общая численность собранных против него армий составляла 124 тысячи при 468 орудиях. 10-я красная армия Егорова должна была выйти с востока в стык казаков с добровольцами, отрезав Дон от Кубани. К разгрому 40-тысячной Добровольческой армии готовилась 150-тысячная 11-я, воспрянувшая после терских побед и поддержанная из Астрахани. От Азовского моря до Воронежа, Царицына и Кавказа в декабре началось величайшее сражение с начала гражданской войны.
Наступление 10-й армии было отбито Мамонтовым, который, отбросив врага, даже вновь вышел на подступы к Царицыну. Группа Коновалова в 4 тысячи казаков и дивизия Май-Маевского в 2,5 тысячи удержали фронт на западе. Деникин прислал сюда еще два полка. Но на севере казаки были страшно измотаны. Ожидаемая помощь от французов и англичан не приходила, доверие к постоянно менявшему политику Краснову падало. Слабость помощи со стороны Деникина порождала слухи об «измене офицеров».
Этим воспользовалась большевицкая пропаганда. Под Рождество, на казачьих позициях появились красные парламентеры, сумевшие организовать митинги. Казаков призывали не воевать за пределами своей области, грозили, что огромная Россия в любом случае их раздавит, обещали не посягать на казачью независимость, если войско Донское прекратит борьбу. Красные пропагандисты убеждали, что Краснов продался немцам, а помощи от Антанты Дон всё равно не дождётся, ибо все тамошние демократы – друзья большевиков.
Под Рождество три бившихся на севере казачьих полка бросили фронт и пошли домой. 28-й полк во главе с бойким проходимцем Фоминым пришел в Вешенскую, где располагался штаб и командование Северного донского фронта. Командующему Иванову пришлось уехать из станицы, а Краснов сил навести порядок не имел. На его приказ вернуться на позиции Фомин ответил матом.
В станицах появились засланные большевиками бойкие, с иголочки одетые молодые люди в роскошных шубах, с перстнями. Они сорили пачками «николаевских» денег, угощали казаков ведрами водки. (Фальшивые царские купюры коммунисты печатали миллионами, захватив станки на Монетном дворе. Они щедро рассылали их в Туркестан и на Кавказ.)
В Вешёнской, правда, вскоре началось отрезвление Фомин объявил себя комиссаром, однако многие казаки склонялись к тому, чтобы арестовать его и покаяться. Тем временем в дыру, созданную уходом трёх казачьих полков с позиций, немедленно вошли девять дивизий 9-й красной армии. Они быстро пошли по Дону, без боя занимая станицу за станицей. Казаки стали обвинять красных в нарушении дававшихся на недавних митингах обещаний неприкосновенность границ — но те отвечали издевательскими шуточками. В соседнем Хоперском округе казаки тоже покатились назад, сдавая станицы Миронову без сопротивления.
Генерал Фицхелауров, прикрывавший Дон на западе, со стороны Харькова, тоже был вынужден начать отступление: вступившие на Дон красноармейцы стали охватывать его с востока. Казаки Мамонтова взяли уже в предместьях Царицына посёлок Сарепту (ныне в черте Волгограда), но, узнав о катастрофе на севере, тоже покатились назад. Приехавший на Дон Пуль пытался организовать союзную помощь, побуждал французов двинуть на Харьков войска из Одессы, дал приказ о посылке из Батума английской бригады. Однако политика Антанты уже сильно поменялась. Союзные войска не двинулись, а Пуль был вскоре отстранён от дел.
При написании статьи использована книга В. Шамбарова «Белогвардейщина»
