Первая сатира Кантемира (см. его краткую биографию и анализ жизни и творчества) называется «К уму своему», или «На хулящих учение» (подражание сатире Буало). (См. полный текст Сатиры 1.)
Обращаясь к «уму» своему, Кантемир просит его не горевать и не оскорбляться всеми видами российского невежества. Он говорит, что в России лучше не заниматься литературой, – здесь прославиться можно чем угодно, только не писательством: путь к славе писателя («что босы проклали девять сестер» – Муз), труден сам по себе, кроме того, неприятен теми отношениями, которые к писателю высказывают все; наконец, этот путь не принесет богатств. Следовательно, – иронизирует автор, – лучше не заниматься писательством.
Затем он выводит различные типы невежд, враждебно относящихся к образованию.
Прежде всего, перед нами Критон, ханжа-изувер, который во всех науках видит источник безбожия и вольнодумства. На детях своих он видит плоды умственного рaзвращения –
Дети наши, что пред тем, тихи и покорны,
Праотческим шли следом к божией проворны
Службе, с страхом слушая, что сами не знали,
Теперь, к церкви соблазну, библию честь стали;
Толкуют, всему хотят знать повод, причину,
Мало веры подая священному чину.
Другой враг просвещения – Сильван стоит на грубо-утилитарной точке зрения. Он признает лишь ту науку, которая учит множить доходы и уменьшать расходы. Поэтому, не понимая значения наук, он отвергает все те, которые немедленно ему не приносят дохода –
С ума сошел, кто души силу и пределы
Испытает; кто в поту томится дни целы,
Чтоб строй мира и вещей выведать премену
Иль причину, – глупо он лепит горох в стену.
Прирастет ли мне с того день к жизни, иль в ящик
Хотя грош? могу ль чрез то узнать, что приказчик,
Что дворецкий крадет в год? как прибавить воду
В мой пруд? как бочек число с винного заводу?
Он нападает на докторов, которые «причину» всех болезней видят в биении пульса:
Глава ль болит – тому врач ищет в руке знаки;
Всему в нас виновна кровь, буде ему веру
Дать хочешь.
Сильван считает, что, обманывая такими «баснями» пациента, доктор выманивает у него деньги.
Третий невежда, гуляка и кутила Лука, недоволен науками потому, что они мешают веселию, разрушают компанию:
В веселье, в пирах мы жизнь должны провождати:
И так она недолга – на что коротати.
Наконец, четвертый невежда щеголь-Медор, от нового просвещения взял только модное платье, прическу и манеры обращения. Ко всякой другой науке он относится с презрением:
Не сменит на Сенеку он фунт доброй пудры;
Пред Егором[1] двух денег Виргилий не стоит;
Рексу[2] – не Цицерону похвала достоит.
Ограничивая свой перечень этими четырьмя представителями невежества, Кантемир с горестью восклицает, что «златой век» бодрого петровского царствования «до нашего не дотянул роду», унывает на то, что гордость, леность, богатство – одерживает верх над «мудростью»
Наука ободрана, в лоскутах обшита,
Изо всех почти домов с ругательством сбита.
Епископ, злобный лицемер, невежественный судья и полководец, – вот, чье царство наступило на Руси в эти дни реакции.
См. также краткое содержание 2-й и 3-й сатир Кантемира.
