301. Единодержавие Цезаря

Цезарь вернулся в первый раз в Рим после победы над Помпеем в 46 г., в промежуток времени между битвами при Тапсе и при Мунде. Помня резню, которую устроил в Риме Марий, и помня проскрипции Суллы, во всей Италии очень страшились этого возвращения победоносного вождя, но Цезарь повел себя совершенно иначе. Он не только лично не думал мстить кому‑либо, но воспротивился также каким бы то ни было насилиям со стороны войска, несмотря на прямо вызванное этим неудовольствие среди солдат. Мало того, он даже особенно старался расположить в свою пользу представителей враждебных ему партий. Немедленно по возвращении в Рим Цезарь получил от сената и народа такую власть, которая по существу своему была монархической, и если бы по смерти Цезаря в пользовании этою властью не было перерыва, 46 год до Р. X. мог бы считаться временем превращения римской республики в монархию. Уже Сулла и Помпей получали высшую власть в государстве, но впервые Цезарь сосредоточил в своих руках такие широкие полномочия, какие ему были теперь даны сенатом и народом. Он был сделан пожизненно диктатором и цензором и на десять лет консулом, объявлен, подобно трибунам, священным и неприкосновенными (sacrosanctus) и получил в виде собственного имени звание императора, которое, впрочем, давалось и раньше победоносным вождям. Этот последний титул в то время не имел и не мог еще иметь монархического значения, но, по-видимому, Цезарь предпочитал его всем другим своим званиям, так как самое это слово напоминало понятие империя, т.е. верховной власти. Льстецы Цезаря даже заговаривали о необходимости предоставления ему царского титула. Фактически Цезарь пользовался всеми правами настоящего монарха, и его имя, сделавшись нарицательным, впоследствии стало обозначать высшую единоличную власть в государстве[2]. На монетах стало появляться изображение Цезаря, его статуя была поставлена рядом со статуями семи царей.

Прижизненный бюст Юлия Цезаря

302. Реформы Цезаря

В качестве единоличного правителя Цезарю предстояла очень трудная задача успокоения и упорядочения государства после всех последних смут и вызванного как ими, так и другими причинами расстройства дел. Примиряя со своею властью и между собою представителей отдельных партий, он хотел пользоваться всеми силами, какие только были в римском обществе годными для службы государству. Старые должности все были сохранены, и даже увеличено число их заместителей, да и способ избрания оставлен прежний, как были удержаны и комиции, но как при выборах магистратов, так и при издании законов народ должен был следовать прямым указаниям Цезаря. Сенат также потерял свою независимость, тем более, что Цезарь назначил в него множество высших офицеров и новых граждан из провинциалов, несведущих в политике и лично преданных диктатору (число мест в сенате было увеличено до 900). В других отношениях Цезарь проводил в жизнь главные требования демократической программы Гракхов. Он предпринял в самых широких размерах колонизацию и создание новых римских граждан. Предшественники Цезаря думали только о награждении землею своих солдат, он же видел необходимость устроить экономический быт и вообще бедных граждан, а потому при нем было отправлено в колонии – в Италии и в провинциях – несколько десятков тысяч пролетариев и ветеранов, причем часть их поселилась на месте Карфагена и в Коринфе. Этою мерою Цезарь удалил из Рима людей, которые раньше были главными участниками беспорядков, и вместе с тем содействовал романизации провинций, т.е. распространению в них языка, образованности, нравов и порядков римлян. Далее, Цезарь продолжил дело, начало которому было положено Союзническою войною. При нем права римского гражданства были распространены на Циспаданскую Галлию (на юг от По), а Галлии Транспаданской были предоставлены права, которыми раньше пользовались латинские союзники. Цезарь понимал государство не в старом узко‑римском смысле городской общины Рима и стремился усилить в римском обществе влияние высшей эллинистической культуры. Из законов Цезаря (они назывались leges Juliae), содействовавших объединению провинции в одно государство, особенно важен его закон о муниципиях. Еще при Сулле, после вступления в число граждан многочисленных италиков, везде в Италии образовались многочисленные городские общины, или муниципии со своими комициями, сенатами (городскими думами) и магистратами, носившими название дуовиров. Цезарь своим муниципальным законом упорядочил внутренний быт этих общин, количество которых стало все более и более возрастать по мере увеличения числа римских граждан. Кроме того, он взял под свое покровительство провинции, сделав несколько распоряжений, клонившихся к обузданию своеволия местных правителей и прекращению их грабительства. Им было обращено внимание и на улучшение арендных договоров и облегчение долговых отношений, в связи с чем стоит предпринятая им при содействии александрийских ученых реформа календаря[3].

303. Смерть Цезаря

Несмотря на примирительную политику Цезаря, у него не было недостатка в тайных врагах. В числе их были и убежденные республиканцы, видевшие в нем тирана, и бывшие помпеянцы, когда-то им помилованные и льстившие ему в глаза, и даже отдельные цезарианцы, имевшие какие‑либо личные причины быть недовольными диктатором. Главным центром недовольства был сенат. Цезарь хорошо знал о существовании такого настроения, выражавшегося между прочим в появлении разных пасквилей, но был слишком уверен в преданности войска и народа. Вместе с тем в нем была какая‑то особая вера в свою счастливую звезду. Желая наказать парфян за поражение римлян под начальством Красса, он начал готовиться к походу против этого народа, а его приверженцы стали распространять слух о существовании пророчества, по которому победить парфян может только царь. Тогда против Цезаря составился заговор, во главе которого стояли Гай Кассий Лонгин и Децим Брут Альбин. Первый был одним из перебежчиков к Цезарю после битвы при Фарсале, второй – одним из помощников Цезаря в галльской войне. Среди заговорщиков был еще Марк Юний Брут, племянник и зять Катона, убившего себя, чтобы не пережить республики, друг Цицерона, последователь стоической философии и республиканец, однако, тоже перешедший после Фарсала на сторону победителя и даже особенно им обласканный. Заговорщики решились убить Цезаря. Наоборот, друзья диктатора давно хлопотали для него о титуле царя. Один из них, консул Антоний, однажды во время праздничного собрания народа даже хотел надеть на его голову диадему, но когда в народе послышался ропот, Цезарь с притворным негодованием отклонил от себя диадему. Теперь ввиду парфянского похода сторонники Цезаря, опираясь на упомянутое уже предсказание, хотели, как говорят, предложить в сенате восстановить для Цезаря на время и лишь вне Италии титул царя. Это предложение должно было обсуждаться в заседании сената в мартовские иды[4], т.е. 15 марта (44 г.), и Цезаря предупреждали, чтобы он не ходил в сенат. Он не поверил, что ему грозит опасность, отправился в заседание и там, окруженный заговорщиками, пал под ударами кинжалов у подножия статуи Помпея[5]. Когда тело убитого Цезаря было положено на костер, вокруг толпилось множество народа, среди которого были и галлы, и евреи, и разные другие провинциалы, ожидавшие от Цезаря улучшения судьбы своих народов.