Настоящей родиной французской философии 18 века была Англия. Великие открытия Ньютона, расцвет математических и естественных наук, а также философия Локка, основанная на опыте (эмпирическая), привели европейскую мысль к полному перевороту. «Естественная религия»[1] (деизм), «естественное право», «сенсуализм» и «материализм» были результатами этого переворота.

Философия эпохи Просвещения

Эти новые направления мысли возбуждали критическое отношение к «старине», – к старой религии, старой морали, старому политическому миросозерцанию. Занесенные из Англии на материк, все эти идеи, прежде всего, выразились в «скептицизме», – в желании все проверить разумом, освобожденным от старых предрассудков.

Вольтер был самым блестящим популяризатором этого философского скептицизма, – его остроумие и литературный талант помогли ему найти блестящее воплощение этим идеям: в своих трагедиях, комедиях, романах, поэмах, в публицистических статьях и трактатах он беспощадно нападал на все «остатки средневековья», сохранившиеся в жизни Франции 18 века: на фанатизм, тяготевший над религией, на всевозможные суеверия и предрассудки, «державшие в рабстве свободную мысль».

Монтескье в своем трактате «Дух законов», с точки зрения новых идей, нарисовал идеалы новой общественной и политико-государственной жизни; он был убежденным проповедником английского конституционного строя.

Дидро и Даламбер пошли дальше их обоих. Они издали «Энциклопедию, или Толковый словарь наук, искусств и ремёсел» – огромный энциклопедический словарь, который вносил в общее сознание массу новых идей, разрушающих старые понятия о религии, о государстве, о нравственности. Дидро был не только скептиком, но даже атеистом; свои идеи он проводил дерзко и увлекательно.

Гольбах («Система природы»), Гельвеций («Об уме»), Ламетри («Человек-машина») были крайними материалистами, отрицавшими существование души: в основу жизни они полагали «эгоизм» и счастье человека видели в полном освобождении от уз старой морали и религии.

Крайности такого «просвещения» естественно вызвали реакцию, – с протестом против новомодного «разума», который так и не сделал никого счастливым, выступил Руссо. Но он впал в другую крайность и стал доказывать, что цивилизация не делает человека счастливее, что она портит его в нравственном отношении; Руссо утверждал, что для счастья человеческого надо возвратиться к природе, к естественной жизни первобытных людей, когда не было наук, искусств, богатств, роскоши – когда нравы отличались девственной чистотой.

Исходя из такого недовольства действительностью, Руссо создал в своем сочинении «Общественный договор» план демократического государства, построенного на началах простоты и естественности и абсолютной свободы, братства и равенства. Сочинение это имело большое значение: вожди Французской революции были воодушевлены его идеями.

Критикуя, подобно Вольтеру и энциклопедистам, недостатки современной культурной жизни, Руссо разошелся с ними в способах лечения: они провозглашали торжество разума, он – торжество сердца. Против материалистов и атеистов он выступил с защитой религии, веры в Бога и бессмертия души. В двух своих романах: «Юлия, или Новая Элоиза» и «Эмиль, или О воспитании» – он требовал воспитания «сердца», как главного двигателя жизни.

Значение французской философии 18 века было громадно, особенно во Франции: здесь в народе в полной силе сохранялись еще грубые религиозные суеверия. В среде католического духовенства царил фанатизм, выразившийся в ожесточенных религиозных спорах, в преследованиях протестантов и янсенистов; в области государственной жизни наблюдался гнет бедных и слабых со стороны богатых и сильных; в общественной и частной жизни царила страшная испорченность нравов и эгоистическое прожигание жизни. Все эти недостатки жизни замечались людьми наиболее сознательными и просвещенными. Очень понятно, что философское учение, которое отличалось разрушительным характером и, в то же время, обещало вывести человечество на новый, лучший путь, принято было многими с восторгом.

Вместо религиозного фанатизма, эта «освободительная», «разумная» философия проповедовала веротерпимость, свободу совести и критическое отношение к основам старой веры. В области государственной, она обещала ввести новые разумные начала власти, новые гуманные отношения между правителями и управляемыми. Она предлагала новые законы о преступлениях и наказаниях. Во все проявления жизни общественной и частной она сулила внедрить принципы свободы, братства и равенства. Руссо восстал против роскоши, изнеженности, испорченности современных нравов. Непосредственно под его влиянием явилась новая наука о воспитании, основанная на началах свободы, простоты и естественности. Эта педагогика порывалась перевоспитать человечество и создать «новую породу» людей, свободную от прежних суеверий, предрассудков и пороков.

Такова была лучшая, показная сторона тех идей, которые, под влиянием английской философии, зародились и развились во Франции, а отсюда широким, могучим потоком полились в другие европейские государства. Эти идеи несли с собой светлые иллюзии, создавали мечтателей-утопистов среди простых смертных и среди сильных мира сего: Прусский король Фридрих Великий, австрийский император Иосиф II, шведский монарх Густав III, русская императрица Екатерина II, – увлекались этими прекрасными утопиями (см. Просвещённый абсолютизм). Крайности французской философии (материализм, атеизм) умеренно мыслящими людьми игнорировались: из этих идей они оставляли за собой лишь «лучшее».

Франция, колыбель всех этих идей, в которых было много добра и зла, в конце века сама испробовала приложимость их на деле. В результате разыгралась великая французская революция, со всеми её ужасами, междоусобиями, кровопролитием, императором Наполеоном, в результате – и тем общим, не только французским, но и общеевропейским разочарованием и апатией, которые в начале века создали во всей Европе настроение «мировой тоски».

Между идеями философии и действительной жизнью оказалось безмерное расстояние и непроходимая бездна. Великие и красивые слова оказались бессильными защитить человечество от насилия и неправды, – люди, выступившие во время революции на борьбу с «деспотизмом» и «фанатизмом», сами показали себя «деспотами» и «фанатиками».

Многие «философы», дожившие до революции и своими глазами ее увидевшие, с ужасом отвернулись от дела слов своих, а недавние мечтатели венценосцы, их восторженные ученики, из поклонников «французского просвещения» обратились в его гонителей.

Влияние французской философии особенно сильно сказалось в «Наказе» Екатерины II. В этом сочинении была намечена широкая программа тех внутренних реформ, о которых мечтала императрица, просвещенная идеями «философов». Если до реформ Екатерины в русском обществе выделялись, время от времени, люди и развитые, и с известными убеждениями, то это были лишь отдельные личности: само общество еще мало проявляло себя. В нем до екатерининской эпохи незаметно было «общественное сознание».

Созвав со всей России «выборных людей» для обсуждения составленного ею «Наказа», Екатерина этим самым обратилась к суду всего русского общества, и если ответ на первых порах получился довольно бестолковый, то историческое значение его все-таки громадно. С этого времени общественное сознание в России быстро развивается, складываются общественные интересы, которые ведут к живому обмену мыслей. Теперь на историческую сцену являются в качестве действующих лиц уже не отдельные личности, а вся русская интеллигенция, столичная и провинциальная.