Бабушка сказала мне, что Левонтьевские ребятишки собираются по землянику.
– Сходи с ними, – говорила она. – Я повезу свои ягоды на продажу в город, твои тоже продам и куплю тебе пряник.
Виктор Астафьев. Конь с розовой гривой. Краткое содержание. Слушать иллюстрированную аудиокнигу
Пряник в виде коня с розовой гривой и хвостом был мечтой всех деревенских малышей. С таким конём сколько сразу почёту и внимания! Ребята Левонтьевские вокруг тебя так и ластятся, чтоб только ты им позволил откусить от коня.
Левонтий, сосед наш, заготавливал длинные дрова для известковых печей и сдавал их на завод супротив деревни по другую сторону Енисея.
Раз в десять или пятнадцать дней Левонтий получал деньги, и тогда в его доме, где были одни ребятишки и ничего больше, начинался пир горой.
Утром к бабушке забегала Левонтьиха, тётка Васеня, отдавая долги, и сразу, как вихрь, убегала. Левонтьевский дом стоял сам собою: ни ворот у него не было, ни забора вокруг огорода. Левонтий выходил на улицу в штанах, державшихся на единственной медной пуговице, объясняя всем:
– Я слабоду люблю!
Левонтий жалел меня, сироту, чья мать утонула. Раньше она часто его по-соседски опохмеляла, когда он ночами мучился.
Я любил прорываться в дом Левонтия после его получки. Тогда там всё высыпалось и вываливалось на стол, и все дружно угощали меня. Левонтий напивался и поздно вечером начинал буянить бил остатки стёкол в окнах, ругался, гремел, плакал. Вся семья разбегалась от него. На следующий день он осколками стеклил окна, ремонтировал скамейки, стол и, полный раскаянья, отправлялся на работу. А тётка Васеня дня через три-четыре опять ходила по соседям и занимала денег, муки, картошек.
С ребятишками-то дяди Левонтия и отправился я по землянику, чтобы заработать пряник. Беспечные, они раза два по пути принимались драться, плакали, дразнились, заскакивали в чужие огороды.
Когда мы дошли до земляники, я стал собирать её старательно. Левонтьевские ребятишки тоже сначала ходили тихо. Но потом средь них возникла возня. Старшему стало обидно за то, что он ягоды собирает, а младшие их только жрут. Он стал раздавать им пинки, но ничего не добился, и сам стал есть всё, что собрал. Один из них, зловредный Санька, стал высмеивать меня за то, что и я не делаю так же.
– Зато мне баба пряника конём купит! – говорил я.
Санька, что-то смекнув, сказал, что я просто жадный. Я тут же начал возражать и вытряхнул все ягоды из своего полного уже больше чем на половину туеска в траву:
– Вот! Ешьте вместе со мной!
Навалилась Левонтьевская орда, и ягоды вмиг исчезли. Мне досталось всего несколько. Но я махнул на все рукой. Мы помчались к речке и, ловя мелкую рыбёшку, интересно и весело провели весь день. Но когда настала пора идти домой Левонтьевские стали подтрунивать меня тем, что моя бабушка – строгая, не то что их мать – задаст мне за съеденные ягоды.
– Знашь чё? – сказал мне Санька. – Ты в туес травы натолкай, а сверху ягод – и готово дело!
Левонтьевские разбежались. Я, вздохнув, принялся рвать траву. По Санькиному совету набил ею туесок, а сверху прикрыл горстью ягод, так что трава была незаметна.
Бабушка очень обрадовалась, когда я отдал ей посудину, сказав, что там одни ягоды.
– Уж куплю я тебе пряник да самый большущий, – радостно причитала она, и моё мошенничество не заметила.
Я побежал играть на улицу и сдуру рассказал обо всём Саньке.
– А я всё твоей бабушке выдам! – ухмыльнулся он.
Я молил не делать этого. За молчание он заставил меня украсть у бабушки и принести ему калач, потом ещё один и ещё. Ночью я долго не мог заснуть, вспоминая о том, как обманул бабушку.
Дедушка наш был на заимке, километрах в пяти от села. Он был добрый. Если бы я мог, то скрылся бы от бабушки у него. Но пять километров для меня, мальца, были непреодолимым расстоянием.
Утром бабушка уплыла в город. Я с Левонтьевскими пошёл на рыбалку. Пойманную рыбу мы кое-как пожарили на костре и съели полусырой, без соли. Искупались в речке и повалились в траву. День был ясный. Над Енисеем чуть мерцало. Железнодорожный мост в городе, видимый в ясную погоду из нашей деревни, колыхался вдали тонкою паутинкой.
Оттуда, из-за моста должна была приплыть бабушка. Что будет? – сокрушался я. – И зачем я так сделал?! Зачем послушал Левонтьевских? Дедушка бы не дал меня в обиду, но он на заимке.
– Ты чего нюнишь? – глядел на меня Санька. – Не ходи домой и всё! Бабушка твоя подумает, что ты утонул, начнёт рыдать. А ты тут как раз и объявись.
– Не буду больше тебя слушаться! – выкрикнул я.
Из-за мыска вдруг показалась лодка, в ней гребли трое мужиков, а за ними сидела бабушка. Я бросился бежать. Она увидела меня и закричала:
– Ты куда?! Стой! Явишься, явишься домой, мошенник!
Я убежал на верхний конец деревни и до темноты играл там в лапту с двоюродным братишкой Ванькой. Уже близ ночи тётя Феня за руку отвела меня домой.
Я шмыгнул в пристроенную к сеням кладовку, где была у нас налажена постель из половиков, зарылся в неё и притих. Проснулся уже утром и увидел – на меня накинут дедушкин старенький полушубок. Дедушка приехал ночью! Красота!
Я прислушался. На кухне бабушка с возмущением рассказывала:
– ...культурная дамочка, в шляпке говорит: «Я у вас эти вот ягоды все куплю». Я говорю: «Пожалуйста. Их сиротинка горемышный собирал...»
Тут я провалился от стыда сквозь землю, а бабушка не унималась:
– Он уж мошенничает! Что из него будет? Катаржанец будет! Я вот ещё Левонтьевских в оборот возьму! Это ихняя грамота!..
Бабушка заглянула ко мне.
– Не спишь ведь, не спишь! Всё-о вижу!
В это утро к нам приходило много людей, и всем бабушка рассказывала о том, что я натворил.
В кладовку завернул дедушка и подмигнул мне: «Ничего, дескать, не робей». Я зашмыгал носом и разрыдался, а потом, придерживая одной рукой штаны, а другую прижав локтем к глазам, ступил в избу:
– Я больше... Я больше... – и ничего дальше сказать не мог.
– Ладно уж, умывайся да садись трескать! – сказала бабушка.
Долго она обличала меня и срамила. Я раскаянно ревел. Но вот выговорилась бабушка. Я сидел, разглаживал заплатку на штанах. А когда поднял голову, увидел, как передо мной на замытом, скоблёном кухонном столе, как по огромной земле с пашнями и лугами, скакал белый пряничный конь с розовою гривой. А от печки слышался сердитый голос:
– Бери, бери, чего смотришь?! Глядишь, за это ещё когда обманешь бабушку...
Сколько лет с тех пор прошло! Уж давно нет на свете бабушки, нет и дедушки. А я всё не могу забыть того бабушкиного пряника.
© Авторское право на эту статью принадлежит владельцу сайта «Русская историческая библиотека». Любые виды её копирования и воспроизведения без согласия правообладателя запрещены!
