Памятник Цинциннату в Тюильрийском саду, Париж
Автор фото Marc Baronnet

Кезон Квинкций Цинциннат и захват Капитолия Гердонием

Закон Публилия Волерона расширил право плебеев; с той поры их требования стали делаться все сильнее и сильнее, увеличивалось и раздражение патрициев. Народные собрания были так бурны, что обыкновенно расходились, не приняв никакого решения. В числе патрициев, дерзко мешавших совещаниям, особенной отвагой отличался Кезон Квинкций, сын Луция Цинцинната. Гордый своею знатностью, необыкновенною силой и блестящими военными подвигами, он постоянно раздражал плебеев обидами и на словах, и на деле. Наконец трибуны, которым помешал он в исполнении их обязанностей, предали его суду триб за нарушение неприкосновенности их сана [461 г.]; это преступление наказывалось смертью. Он был оставлен на поруках свободным до дня суда; подобно Кориолану, он бежал от суда и соединился с врагами родины. Без сомнения он участвовал в набеге сабинянина Аппия Гердония, который, как мы говорили, неожиданно вошел в Капитолий с отрядом рабов и римских изгнанников [460 г.]; вероятно, это было сделано по соглашению с молодыми патрициями. Целью дела было произвести государственный переворот, возвратить гражданские права изгнанникам и отнять у плебеев права, приобретенные ими. Но римские соумышленники не присоединились к Гердонию в решительную минуту, и римляне успели одолеть его, хотя с большим трудом. Он, мужественно сражаясь, был убит; многие из изгнанников убили сами себя в храме; свободным людям, взятым в плен, римляне отрубили головы, рабов распяли на кресте. Вероятно, тут был убит и Кезон Квинкций, хотя летописцы не упоминают об его смерти из уважения к его фамилии. Когда он бежал от суда, говорит легенда, отец его, Луций Цинциннат заплатил сумму, взнесенную за него поручителями и составлявшую 30,000 ассов, и от этого разорился, так что долго принужден был жить в бедной хижине за Тибром.

Война с эквами у Альгида

Этими смутами пользовались вольски и эквы. В своих опустошительных набегах они доходили иногда чуть не до самого Рима; обыкновенно они располагались станом на латинской горе Альгиде, холодном диком хребте, идущем на восток от Альбанских гор и покрытом вечнозелеными дубовыми лесами; из стана на Альгиде они ходили грабить римские земли. Вольски снова овладели Анцием [459 г.], завоевав его, или склонив колонистов отступить от союза с Римом; а весь Лациум, кроме нескольких укрепленных городов, подпал под власть эквов. Потому должно считать вымыслом, или по крайней мере баснословным преувеличением предание о великой победе, одержанной тогда Луцием Квинкцием Цинциннатом [458 г.]. В следующие годы враги оказываются сильными по‑прежнему и продолжают свои завоевания. Вероятно, в основании рассказа о победе Цинцинната лежит исторический факт, но изустное предание придало ему чрезмерную важность. Как бы то ни было, но эта легенда о великой победе над эквами на Альгиде и о доблестях Цинцинната не может быть пройдена молчанием в истории Рима. Приводим ее по рассказу Нибура, следующего старинному сказанию, передаваемому Ливием.

Легенда о Цинциннате

Эквы заключили мир; но Гракх Клелий привел их на Альгид и они снова стали опустошать римские земли. В их стан пришло римское посольство жаловаться, что они поступают несправедливо; эквы приняли послов с презрением; император эквов сказал им, чтоб они не надоедали ему; лучше пусть они расскажут свои жалобы дубу, подширокою тенью которого был поставлен его трибунал. Послы пришли его грубый ответ за счастливое предзнаменование: дух, живший в священном дереве Юпитера, услышал от них о несправедливости гордых и о стоне угнетенных.

Но божественное наказание гордым медлило. Минуций, римский военачальник, был разбит и окружен. Известие об этом привезли пять всадников, успевших ускакать, прежде чем эквы докончили окоп, которым окружали римский стан. Сенат немедленно назначил Луция Цинцинната диктатором. Вестник сената был отправлен к нему на Ватиканское поле, где жил он, возделывая свою землю, состоявшую из четырех югеров. Это было летом, и человек, которому его народ давал неограниченную власть, ходил за плугом раздетый по обычаю землепашцев: на нем был только передник; он привык работать на солнечном зное. Вестник сказал ему, чтобы он оделся, потому что, он должен услышать повеление сената и народа. Рацилия, жена Цинцинната, подала ему тогу. У берега была готова лодка; на другом берегу встретили Цинцинната родные, друзья и три сына; любимого его сына Кезона не было тут: Кезон, удалившийся от суда, бедствовал в изгнании.

Цинциннат оставляет плуг, чтобы принять обязанности римского диктатора. Картина Х. Риберы, ок. 1806

На следующий день до рассвета, диктатор был уже на форуме. Он назначил начальником конницы Луция Тарквиция, такого же знатного человека, как сам он, такого же мужественного и бедного. Он велел запереть все лавки, прекратить все судебные дела, велел принимать военную присягу всем способным идти в поход; приказал, чтобы ко времени заката солнца все они были за воротами города, готовые к походу, чтобы каждый имел при себе провиант на пять дней и двенадцать кольев; идущие в поход, нарубив кольев и приведя в порядок оружие, отдыхали перед походом; остающиеся в городе приготовили им пищу. Вечером войско выступило. На походе начальники напоминали легионам, что их соотечественники уже три дня окружены неприятелем; знаменоносцы и воины ободряли друг друга идти с удвоенной быстротой. К полночи они достигли Альгида и подошли к неприятельскому стану, расположенному кругом римского. Диктатор велел своему войску растягиваться вокруг неприятельского стана, пока оно не сомкнется около него цельным кругом; тогда остановиться, копать ров и набрасывать вал, а на вале вколотить принесенные колья. Начав копать ров, воины крикнули военным римским криком. Этим подали они войску консула весть, что пришла желанная помощь, это войско сделало вылазку; эквы бились с ним всю ночь до рассвета; а когда пришел рассвет, они увидели, что окружены совершенно готовым, крепким окопом. Цинциннат повел свои когорты на стан эквов снаружи, а Минуций нападал на их стан изнутри; они совершенно оробели, стали просить пощады; диктатор велел заковать в цепи Гракха Клелия и главных его помощников, а простым воинам дал пощаду. Город Корбион со всем тем, что находилось в нем, был предоставлен римлянам в выкуп за их жизнь. Эквы положили оружие перед победителем; по обычаю, был оставлен небольшой проход через кольцо победителей, окружавшее их, в проходе были поставлены два копья, а третье привязано вверху поперек; эквы прошли под этим копьем. Стан, лошади, вьючный скот, все припасы, все имущество эквов, кроме туники, которая была на плечах, – все было оставлено в добычу победителям. Ни в добыче, ни в триумфе не было дано участия Минуцию и его войску; они не роптали, напротив, назвали возвратившегося в Рим диктатора своим патроном и поднесли ему золотой венок в целый фунт весом. Триумф, не стоивший слез ни одной матери, был днем радости: перед всеми домами от Капенских ворот до форума стояли накрытые столы; возвращавшиеся воины, обремененные добычею, подкрепляли себя за ними угощением: а угощавшие граждане вставали из-за столов и шли вслед за войском в Капитолий, распевая вместе с воинами веселые песни.