Положение в Афинах после реформ Солона

Вскоре после реформ Солона афинское государство стали охватывать смуты, порождённые враждой влиятельных родов знати. Вокруг трех сильных эвпатридских родов – Алкмеонидов, Филаидов и Писистратидов – сформировались три партии, и каждая из них, руководимая знатным честолюбцем, стремилась захватить в свои руки всю власть.

Алкмеониды и их приверженцы имели сильную опору в тиране сикионском Клисфене, на чьей дочери, Агаристе, был женат сын Алкмеона, Мегакл. Филаиды вели свои род от Филея, сына героя Троянской войны, Аякса саламинского. Они приобрели богатство и сильное влияние, породнившись с Кипселидами, владычествовавшими в Коринфе. Филаид Гиппоклид, одержавший на олимпийских играх 564 года до Р. Х. победу в состязании в колесничном беге, и Мильтиад были вождями аристократической партии; третьим влиятельными лицом в ней был богатый землевладелец Ликург. Писистратиды вели свой род от Писистрата, сына Нестора, о котором упоминается в «Одиссее» Гомера. Глава их фамилии, названный по имени мифического предка Писистратом, отличался мужеством, любезностью в обхождении с людьми и обворожительным красноречием. Он был вождем демократов, ожиданиям которых не удовлетворила умеренная реформа Солона.

Родословная схема Филаидов и Алкмеонидов

 

Аттика издавна делилась на три географические части: 1) равнинный Педион (вокруг Афин), где вели прибыльное сельское хозяйство крупные землевладельцы; 2) Паралию (в основном по восточному и южному берегу), где преобладал средний промышленно-коммерческий класс, кормившийся ремёслами и торговлей и 3) Диакрию – центральную горную часть, лишённую пахотной земли, с нищим населением. Каждая из трёх вышеуказанных афинских партий соотносилась с одной из этих областей.

Карта Аттики с обозначением трёх главных её географических частей. Область салатового цвета вокруг Афин - Педион, светло-зелёная прибрежная - Паралия, тёмно-зеленая внутренняя - Диакрия, политическая опора Писистрата

 

За Писистрата стояли жители Диакрии – земледельцы и пастухи горной части Аттики, желавшие уравнительного раздела земли и вместо того получившие от Солона только облегчение долгов и некоторую – не очень большую – долю участия в управлении делами. Эти бедные, энергичные простолюдины были очень рады, что между аристократами нашелся человек, взявшийся быть их вождем. Обширные поместья Писистрата лежали в Диакрии; он владел там большими конскими пастбищами. Писистрат приобрел военную славу удачными делами в войне с соседним городом Мегарой: он взял неожиданным нападением мегарскую гавань Несею. Хитроумный Писистрат всячески выставлял себя защитником нуждающихся и позволял всем ходить в его сады и есть фрукты. Добавочную популярность давала ему привлекательная внешность. Рассказывали, что ещё до рождения Писистрата его отец, Гиппократ, однажды приносил жертву в Олимпии, и вода в жертвенном котле начала кипеть так, что полилась через край, даже прежде чем был подложен огонь. Гиппократу было объяснено, что в его семье родится человек с бьющей через преграды, всё переполняющей энергией, который принесёт величие его роду. Это предсказание исполнилось. В молодости Писистрат сумел приобрести и дружбу Солона, которому он был близким родственником по матери, и который был высокого мнения о его талантах. Долго Писистрат был деятельным помощником Солона. Но потом честолюбие повело его на другую дорогу.

 

Начало тирании Писистрата

С образованием трёх враждебных партий Аттике стало угрожать распадение на три государства. Мегакл, вождь паралийцев не нравился простолюдинам, потому что держал себя надменно. Мильтиад и Ликург, вожди знатных педиэев, владевших крупными поместьями равнины Кефиса, были крайними консерваторами. Диакрийцы, суровые, сильные, воинственные поселяне центральной, горной полосы, твёрдо поддерживали честолюбивые планы Писистрата. Солон, рассорившийся с Писистратом, стал в своих политических стихотворениях предостерегать граждан от «облачных слов красноречивого хитреца», порицать «простаков, идущих, куда ведет их лисица», не замечающих «черного смысла под льстивыми словами». Но на выборах правительственного совета в 560 году приверженцы Писистрата взяли верх. Солон пришел с копьем и щитом в народное собрание и стал доказывать народу, что Писистрат хочет сделаться тираном. Приверженцы Писистрата говорили народу, что этот старик сошел с ума, Солон же убеждал сограждан, что им грозит опасность подпасть под владычество тирана». Так и вышло. Вскоре Писистрат приехал на колеснице в народное собрание окровавленным и стал говорить, что пытавшиеся убить его враги нанесли ему тяжкие раны. Солон понял, что Писистрат сам нанёс их себе, и стал изобличать его как обманщика, но эти усилия были напрасны. По предложению правительственного совета народ разрешил Писистрату иметь отряд телохранителей в 50 человек. Однако Писистрат собрал гораздо больше воинов и неожиданно захватил афинский Акрополь (560 г. до Р. Х.).

Вожди противников Писистрата, Мегакл и Ликург, опасаясь за свою жизнь, бежали из Аттики. Солон убеждал граждан низвергнуть тиранию, но его вновь никто не послушал. Несмотря на это, Писистрат продолжал проявлять большое уважение к Солону, просил его советов, но Солон не желал давать их тирану.

 

Изгнания Писистрата из Афин и восстановление его тирании

Писистрат сделался властелином Афин. Народ был предан тирану; знатные эвпатриды враждовали между собою. Многие из них бежали, другие были запуганы, потому он мог, окруженный своими телохранителями-копьеносцами, ходить по замолкнувшему городу, не встречая сопротивления. Его владычество переносили тем легче, что он оставлял неприкосновенными законы и учреждения Солона. Народ по-прежнему избирал архонтов и членов правительственного совета; только, разумеется, тиран Писистрат принимал меры, чтобы были избираемы его приверженцы. Но его противники оправились от овладевшего ими испуга. Мегакл и Ликург, вожди паралийцев и педиэев, соединились, чтобы низвергнуть его. Власть Писистрата еще не была прочна, и коалиция средней партии с эвпатридами принудила его бежать (559 г. до Р. Х.). Тиран удалился в свои поместья, лежавшие в Диакрии, горной части Аттики, и среди храброго, преданного ему, населения жил, как независимый государь, в твердом ожидании, что согласие между его противниками не будет продолжительно, хотя они уже торжествовали окончательную победу, конфисковав и продав его имущество, находившееся в Афинах. Каллий, которому было дано прозвание «богатый», один из самых горячих врагов Писистрата, купил с аукциона его имущество.

Действительно, Ликург и Мегакл недолго оставались согласны между собой. Ликург и эвпатриды, по-видимому, воспользовались победой для того, чтобы начать реакцию в интересах своего сословия, и оскорбили партию умеренных людей притязаниями на преобладание и высокомерием. Последствием этого было то, что паралийцы сблизились с приверженцами Писистрата. Общественный порядок, после изгнания тирана, не имел прочности; к правительству не было доверия. Войско и флот не были руководимы с такою твердостью, с какой управлял ими Писистрат, и народ впал в уныние. Ученые полагают, что в эти годы (между 555 и 550 гг. до Р. Х.) произошло неудачное нападение на Эгину, о котором рассказывает Геродот. Если так, то понятно, что Мегакл, в интересах государства, своей партии, своего рода, нашел нужным отделиться от аристократов и вступить в союз с Писистратом. Он предложил ему свою поддержку под тем условием, чтобы Писистрат женился на дочери его Агаристе. Писистрат согласился. Они придумали хитрость, которую Геродот называет слишком незамысловатой, недостойной эллинского народа, но которая произвела желаемое действие на легковерных афинян.

Мегаклу было неловко открыто перейти на сторону своего противника и силою оружия заставить афинян возвратить человека, которого сам он прежде изгнал; он устроил на празднике Афины Паллады сцену, похожую на фарс. В Пеанском округе, лежавшем у горы Гиметта, жила женщина необыкновенно большого роста и очень красивая; её имя было Фиа. Ее уговорили, чтобы она, надев на себя вооружение, в каком изображают Палладу, села ни колесницу и, приняв величественную позу, ехала в город, сопровождаемая торжественной религиозной процессией. Подле шли герольды, возвещавшие, что Паллада Афина возвращает в Акрополь Писистрата, и приглашавшие афинян дружески принять того, кому покровительствует сама Паллада. Афиняне поверили, и Писистрат снова взял в свои руки власть.

Но дружба между ним и Мегаклом удержалась недолго. Писистрат, правда, исполнил свое обещание жениться на дочери Мегакла. Но от первой жены он уже имел двух взрослых сыновей, Гиппия и Гиппарха, и хотел оставить власть в наследство им, а не сыну, который по матери происходил бы от Алкмеонидов, навлекших на себя проклятие богов. Поэтому Писистрат не хотел, чтобы у него родились дети от второй жены. Мегакл, узнав, что он не живет с женою, вознегодовал на него и воротился к союзу с эвпатридами; союзники оказались сильнее Писистрата, и он был снова изгнан (549 г.). С семейством и с ближайшими приверженцами он удалился из Аттики; Каллий во второй раз купил конфискованные поместья изгнанника. Писистрат поселился в Эретрии, отделенной лишь узким проливом от преданных ему диакрийцев.

Бой Геракла с лернейской гидрой. Аттическая амфора эпохи Писистрата

 

Второе изгнание Писистрата длилось десять лет; его противники, наученные опытом, тверже прежнего держались в союзе между собой, чтобы республиканские учреждения, наследованные ими от отцов, не были снова подавлены хитростью и силою тирана. Но Писистрат не терял надежды; сын его Гиппий, человек честолюбивого характера, возбуждал его действовать энергично; он стал собирать деньги и войско. Его владения на фракийском Стримоне, в которых были серебряные рудники, давали ему большие доходы. Города и государства, содействия которых просил Писистрат, находили выгодным для себя помогать могущественному семейству, которое и в изгнании жило с царским великолепием и образом своих действий доказывало серьезность своих надежд на будущее. В особенности фиванские аристократы помогли Писистрату большими денежными ссудами. Им было полезно, чтобы в Аттике длились раздоры, возобновилась междоусобная война, и чтобы демократическая партия была подавлена энергичным тираном; они могли рассчитывать на большие выгоды себе от Писистрата, если он снова захватит власть. Богатые эвбейские семейства тоже помогли ему деньгами. Таким образом, Писистрат получил средства набрать много наемных воинов и нанять корабли. Он породнился новым браком с аргосской аристократией и получил из Аргоса отряд наемного войска; изгнанники и авантюристы разных греческих государств увеличили его военные силы. В особенности полезно было Писистрату содействие Лигдама, богатого наксосского аристократа, который хотел отнять власть у высокомерной наксосской аристократии и сделаться тираном, но побежденный, бежал с своими сокровищами и своими приверженцами в Эретрию. Одинаковость положения соединила его с Писистратом тесной дружбой; он надеялся, что если Писистрат снова станет властелином Афин, то доставит ему владычество в Наксосе.

Когда Писистрат нашел себя достаточно сильным для начала борьбы с противниками, он переправился через пролив Эврип и расположился укрепленным станом в марафонском округе. Туда пришли к нему верные его диакрийцы; пришло много его приверженцев из Афин, и он двинулся на столицу. Правительство апатично теряло время, не предпринимая мер для сопротивления; оно считало замысел Писистрата неудобоисполнимым. Только теперь, услышав, что враг уже прошел чрез ущелья Брилесса и приближается к Афинам, правители с войском пошли против него. Войска встретились близ Паллены, у древнего храма Афины; они расположились в виду друг друга. Писистрат знал лагерные привычки афинян; знал, что воины после завтрака ложатся спать или забавляются игрою в кости; он поступил сообразно этому. Ободренный благоприятным прорицанием, что «в лунную ночь рыба попадается в растянутые сети», он сделал внезапное нападение и быстро одержал победу. Писистрат легко мог бы убить очень много афинян, бежавших в беспорядке; но это не соответствовало бы его выгоде. По его приказанию сыновья его на быстрых конях поскакали за бегущими и дружелюбно кричали им, чтобы они спокойно расходились по домам, потому что им не будет сделано ничего плохого. Писистрат хотел, чтобы владычество, которое вновь приобретает он, не было ослабляемо печальными воспоминаниями народа и чувствами мщения. Таким образом, он захватил власть в третий раз (538 г. до Р. Х.) при обстоятельствах, внушавших ожидание, что она будет прочна.

 

Реформы Писистрата

Писистрат немедленно принял меры предосторожности против нового восстания. Некоторые из его решительнейших противников были убиты в сражении; другие, как например, Филаиды и Алкмеониды, бежали из Афин при его приближении. Но все еще оставалось много знатных граждан, которые готовы были при первом удобном случае восстать против него. Писистрат обеспечил себя от их вражды тем, что взял их сыновей в заложники и держал под стражей. Из наемников, составлявших его войско, он отобрал надежнейших людей, сформировал из них отряд телохранителей и поставил его гарнизоном в Акрополе. Чтобы иметь деньги на содержание наемников и на другие расходы своего владычества, он конфисковал серебряные рудники горы Лавриона (в южной Аттике). Есть известия, заставляющие полагать, что Писистрат установил поземельный налог, составлявший одну двадцатую долю сельских продуктов; вероятно, он сделал это при самом же начале своего правления: первое время после победы было самым удобным для принятия такой меры.

Упрочив свое владычество над Афинами, Писистрат исполнил долг признательности относительно Лигдама, снарядил флот, пошел, к Наксосу, сделал Лигдама владельцем этого острова и отдал своих афинских заложников под стражу ему. В союзе с Лигдамом, платившим ему за покровительство большою преданностью, и Поликратом, тираном самосским, который был обязан своею властью содействию Лигдама, Писистрат стал господствовать на Эгейском море. Делос, священный остров Аполлона, он сделал снова национальным святилищем ионийского племени, как это было в старину. По поручению дельфийских жрецов Писистрат удалил все гробы из окрестностей Делосского храма и, освятив остров обрядом очищения, восстановил прежнее благоговение к нему. Он разрабатывал рудники на Стримоне, увеличил афинский флот, вступил в торговые связи с фессалийскими владетелями и царем македонским; своему сыну от аргосской своей жены Гегесистрату Писистрат доставил владычество над афинскою колониею Сигеем под покровительством персидского царя и возобновил прежний союз гостеприимства с Аргосом и Фивами. В несколько лет он придал афинскому государству такое могущество, какого оно еще никогда не имело. Во всех своих действиях этого времени Писистрат является человеком великого ума, соединяющим в себе осторожность благоразумного правителя с энергией полководца. Он выказал себя очень даровитым правителем и в делах внутренней политики. Современные ему тираны коринфский и сикионский считали полезным для упрочения своей власти разрушать все прежние учреждения; Писистрат, напротив, искал опоры своему владычеству в воспоминаниях народа о прежних царях. Его дом в Акрополе стоял на том самом месте, где некогда был дворец его предка, царя Кодра, правившего, по преданию, с отеческой кротостью. Писистрат оставил неотмененными законы Солона, родственником которого был; постановления, которые прибавил он к ним, были сделаны в том же духе; подобно Солону он заботился о развитии благочестия, нравственности, семейных добродетелей, почтения к старости, о том, чтобы народ, вел честную и трудолюбивую жизнь. Действуя умеренно и расчетливо, Писистрат сумел придать своей власти демократический характер. Афиняне находили, что учреждения Солона сохраняют при нем всю свою силу, привыкали считать их незыблемой основой государственного порядка и любить их.

Постановления Писистрата были развитием законов Солона, Так например, закон о том, что государство принимает на свое содержание детей граждан, убитых на войне, он распространил и на детей тех, кто получит на войне увечья или раны, делающие их неспособными работать. Писистрат оставлял неприкосновенными правительственные учреждения Солона, требуя только, чтобы в число архонтов был избираем, кто-нибудь из его семейства. Однажды он явился на суд Ареопага оправдаться от обвинения в пролитии крови; но обвинитель не пришел поддержать свою жалобу. Поступки этого рода приучали афинян уважать законы. Соблюдение формальностей обманывало народ, не замечавший, что в других случаях Писистрат не обращает внимания на законы. Писистрат с особенной заботливостью старался о развитии торговли и промышленности, но очень заботился и о развитии земледелия, оливковых плантаций и вообще сельского хозяйства.

Сбор оливок. Древнегреческая амфора эпохи Писистрата

 

Чтоб уменьшить стесненность населения в Афинах, он раздавал земли мелкими участками и предоставлял всяческие выгоды переселяющимся из Афин на получаемые земли. По примеру других тиранов, Писистрат старался удалять граждан от участия в военных упражнениях, чтобы уменье владеть оружием оставалось только у его приверженцев и наемников; он присвоил себе лаврионские серебряные рудники, брал налог с земельной собственности. Писистрат делал много построек, чтобы отвлекать внимание народа от государственных дел и приобретать его расположение. Важнейшею опорою своей власти он считал наемное войско и деньги. Но своим богатствам он давал благородное употребление.

 

Постройки Писистрата

Писистрат выказывал царственное направление своих мыслей между прочим и тем, что щедро употреблял свои сокровища на доставление народу работы, делая в Афинах постройки, украшавшие город и развивавшие в афинянах эстетическое чувство; заботясь о материальном благосостоянии народа, он старался возбуждать в нем и высшие стремления, любовь к поэзии, к искусству. Афины получили новый вид от построек, сделанных им и его сыновьями, в особенности Гиппархом, любившим искусство.

Знатные афиняне жили до Писистрата главным образом на южной стороне города между Акрополем и Илиссом, где стояли древнейшие храмы, находилась древнейшая площадь народных собраний и где течет ручей Каллироя, самое имя которого было уже похвалой ему (оно значит «прекрасный поток»). Чистая вода его была хороша для питья, и афиняне находили, что она очень хороша и для стирки белья. При Писистрате стали сильно заселяться северная и западная части города. Керамик (горшечное селение), составлявший прежде особую общину, сделался теперь предместьем города. Тут селились люди из других мест Аттики и иностранцы, привлекаемые в Афины развитием торговли и промышленности; площадь на Керамике скоро сделалась главною в городе. Старинная часть города («славная часть Афин», Kydathenaion как называли ее) пустела, потому что знатные семейства или сами удалялись, или были изгнаны или вымирали; Керамик сделался центром промышленной деятельности Афин. На площади Керамика стоял жертвенник двенадцати великих богов. Он был центром, от которого расходились дороги по всей Аттике; от него шла и дорога к гавани. По дорогам были посажены деревья, поставлены мраморные Гермы с надписями в стихах, сообщавшими путнику название места и дававшими ему в напутствие какой-нибудь афоризм («приветствие мудрости»). Трехсторонние столбы с головою Гермеса стояли на площади Керамика в таком множестве, что она называлась «гермами». От неё шел путь в рощу героя Кадма, Академию, где Писистрат поставил бронзовую статую бога любви. Заботливость, с какой Писистрат проводил хорошие дороги, показывает, что он желал тесно соединить все части Аттики удобством торговых сношений; до него политические партии имели в Аттике и географический характер, то есть кроме политических несогласий существовало и стремление разных частей государства отделиться одна от другой. Ту же цель объединения имел и Панафинейский праздник.

Город стал так велик, что при Писистрате уже не мог весь довольствоваться водою из Каллиррои; потому надо полагать, что в это время были сооружены те громадные водопроводы, по которым текла в Афины чистая вода из соседних гор. Это были подземные каналы, высеченные в скалах; дивная работа их была так хороша, что некоторые из них действуют и доныне. Каллирроя стала теперь не нужна для житейского употребления; Писистрат обвел родник этого ручья колоннадой, и вся его вода была проведена девятью трубами (Enneakrunos) для надобностей жертвоприношения. Близ Эннеакруна Писистрат начал строить храм Зевса Олимпийского; этот храм должен был превосходить громадностью все другие; он остался недостроенным, но и в недостроенном виде был предметом удивления; его сравнивали по громадности с египетскими пирамидами.

 

Развитие афинского драматического искусства при Писистрате

Афина Паллада много раз показывала свое милостивое покровительство Писистрату. Естественно было ему и его детям стараться засвидетельствовать свою благодарность богине покровительнице города усердием к её культу; это было полезно для собственного их блеска и для их популярности. Писистрат изгнал Алкмеонидов, врагов его и Паллады, разрушил их дома, их гробницы. Он покровительствовал разведению оливковых плантаций; он и его дети усердно старались привлекать поселян на праздники богини и увеличили великолепие этих праздников. При Писистрате было установлено каждые четыре года совершать панафинейский праздник с особенным блеском, присоединяя к религиозному торжеству гимнастические игры, бег с факелами, состязания в беге колесниц. Было определено, что на этом торжестве рапсоды будут декламировать народу песни Гомера, в подлинной их форме по очищенному тексту, о восстановлении которого так заботился Писистрат. В числе гомеровских героев были его предки; потому для него не было надобности, как для Клисфена Сикионского, изгонять с народных праздников исполнение эпических песен. Распространяя в народе знакомство с поэмами Гомера, он возвышал знаменитость своего рода, славу Афин и богини покровительницы Афин, занимающей одно из первых мест между божествами, восхваляемыми эпосом. Свидетельством уважения к богине покровительнице города было и то, что Писистрат положил на сохранение в её храме в Акрополе собрание пророчеств Музея, сделанное по его поручению Ономакритом. Книга этих извлечений из гимнов, приписывавшихся мифическому жрецу-поэту Музею, предназначалась для решения могущих представиться вопросов относительно богослужения, открывала тайны загробной жизни и содержала в себе пророчества о судьбах афинского государства. При Писистрате она была вверена  хранению девы-жрицы из рода Этеобутатов.

Ономакрит славился, как мудрец, глубоко посвященный в таинства культа Диониса и Деметры. Он открыл гимны мифического певца Орфея и видоизменил характер элевсинских таинств; он ввел в их обряды новые формы посвящений и церемоний, придал мифам и символическим действиям культа Диониса значение откровений, объясняющих отношение души к телу и тайны загробной жизни. Учение Орфея (орфизм), выработанное Ономакритом, говорило, что человеческая душа находится в теле, как в темнице: она соединена с телом в наказание за грехи. Из этого бедственного состояния освобождается она таинственным очищением от грехов, возвращающим ее к блаженной жизни. Божества, дающие ей очищение, возвращающие ей блаженство – это Дионис и Персефона. Итак, мы видим, что в эпоху Писистрата уже проникло в греческую религию влияние восточных идей, заменявшее светлую радость жизни глубоким чувством бедственности человеческого существования и фантастическим влечением к блаженству в ином мире. Современник Писистрата и Ономакрита, Лас гермионский, говорил, что он переделывал гимны Орфея и Музея, вставляя в них подложные стихи.

Голова афинского куроса (мужской статуи) времён Солона и Писистрата

 

Выказывая усердие к служению покровительнице города Палладе Афине и Аполлону пифийскому, Писистрат, подобно другим тиранам. Клисфену и Периандру, находил полезным придать блеск и праздникам Диониса, которые любил простой народ. Преданные Писистрату диакрийцы, без сомнения находили очень приятным для себя то, что он сделал важными государственными торжествами веселые праздники Диониса, древнейшие из которых совершались диакрийскими поселянами в Икарии близ Марафона. Он сделал эти праздники поселян общими национальными и государственными торжествами. Совершая их в Афинах, Писистрат придал им блеск великолепными процессиями, гимнастическими играми, музыкальными состязаниями. В Аттику уже проник тот обычай, что хоры поочередно пели строфы дифирамбов, и уже сделаны были дальнейшие шаги на пути к развитию драматической формы обрядов: лирический элемент был отделен от эпического, хоры стали делать мимические движения, люди, выступавшие в этих хорах, были одеты в праздничный наряд, украшенный эмблемами Диониса. Все это было сделано еще до Писистрата, но собственно ему и его сыновьям принадлежит та заслуга, что праздники Диониса получили высокое значение в ходе развития человечества. Писистрат и его сыновья покровительствовали развитию учения, влагавшего таинственный смысл в миф Диониса; его праздники были для них средствами учить народ: они оживили их великолепными процессиями и драматическими представлениями сцен из жизни Диониса. На дионисовских и ленейских праздниках жители Аттики выражали символическими обрядами благодарность богу плодородия земли за его дары. Эти великие, национальные праздники получили более высокое значение, когда Феспис сделал в них нововведение, которое порицал Солон, но одобрял Писистрат. Уроженец Икарии Феспис, сделавшись распорядителем танцев и пения хоров на праздниках Диониса, стал рассказывать народу о его делах. Это проложило путь к возникновению греческой драматической поэзии, которая облекла великолепной художественной формой глубокомысленные учения, владычествовавшие у всех древних народов, и сделалась полнейшим выражением творческой силы фантазии ионийского племени.

 

Писистрат и Писистратиды

Писистрат умер в 527 году до Р. Х. (во второй год 63-й олимпиады). Он мог гордиться делами своего правления: он увеличил и украсил Афины, положил основание их будущему блеску сооружением гимназий, храмов, устройством великолепных праздников. Писистрат дал сильное развитие всем сторонам общественной жизни; покровительством искусству, заботой о религиозном великолепии он показал афинянам путь к славе; его внутренняя и внешняя политика возвеличила государство. Греческие историки справедливо называют его управление разумным и умеренным. Власть Писистрата наследовали его сыновья (Писистратиды) – Гиппарх и Гиппий. Умирая, их отец имел основания надеяться, что власть основанной им династии будет прочной, однако эти упования не сбылись.