Разрушение Сагунта – повод к войне с Ганнибалом

После Первой Пунической войны овладевший Сицилией, Сардинией и Корсикой Рим добился морского превосходства в водах, которые окружали Италию. Но карфагенский полководец Гамилькар Барка решил возместить понесённые его родиной потери захватами в Испании. Гамилькар высадился на Пиренейском полуострове и покорил здесь обширные области, богатые разнообразными ресурсами. Обретённые таким образом богатства позволили Гамилькару собрать большую наёмную армию. Он основал в Испании несколько крупных, хорошо укреплённых городов, и эта новая карфагенская провинция в считанные годы стала источником грозной опасности для римлян.

Гамилькар был убит в одном из сражений с испанцами (228 г. до Р. Х.), и на посту главнокомандующего в Испании его заменил зять, Газдрубал. Когда и Газдрубал пал от руки наёмного убийцы (220 г.), во главе карфагенской армии на Пиренеях стал сын Гамилькара, Ганнибал, человек необычайных дарований, которого отец ещё в раннем детстве заставил поклясться в вечной ненависти к Риму.

Ганнибал

 

Сделав несколько удачных походов на туземные племена, пробудив этими успехами и взятой у врагов богатой добычей жажду подвигов в своих воинах, Ганнибал пошел на союзный Риму испанский город Сагунт. Предлогом к войне ему послужил спор сагунтян с турдетанами, союзниками Карфагена, о границе их владений. Он окружил город войсками и повел осаду очень сильно. Сагунтяне обратились к римлянам с просьбою о помощи и очень храбро оборонялись от врага, далеко превосходившего их силами. Римляне были тогда заняты войною с Деметрием Фаросским и покорением галлов Северной Италии, потому им было неудобно начинать войну с Карфагеном. Вместо того, чтобы послать войско на помощь своим союзникам, они отправили посольство к Ганнибалу. Он не принял римских послов, сказав, что они должны обратиться со своими требованиями к карфагенскому сенату. Ганнибал знал, что друзья его фамилии и купленные им приверженцы настолько сильны в сенате, что его действия будут одобрены там. Он представил карфагенскому сенату дело в таком виде, что зачинщиками спора были сагунтяне, что они обижали союзников Карфагена. Отослав римских послов, Ганнибал усиленно повел осаду города, оборонявшегося с мужеством отчаяния. Как ни крепки были стены Сагунта, как ни храбры были его граждане, на восьмой месяц осады стены рушились под ударами таранов, и воины Ганнибала ворвались в город [219 г.]. Пощады не было. Сагунтяне и не просили её. Перед тем, как неприятель ворвался в город, знатные сагунтяне снесли все золото и серебро из казны и своих домов на площадь, положили на огромный костер и в пламени, пожиравшем их богатства, искали смерти себе. Геройская решимость их послужила примером для других: граждане со своими семействами заперлись в домах, зажгли их и погибли в пламени; те, которые не убили сами себя, умерли с оружием в руках. Сагунт, богатый торговый город, обратился в груду развалин. Но хотя главная масса богатств его сгорела, добыча все‑таки осталась так велика, что насытила или разгорячила алчность воинов и доставила Ганнибалу средства купить себе новых приверженцев в Карфагене.

Разрушение Сагунта и стало поводом к войне Рима с Ганнибалом. Ганнибалу теперь нужны были сильные защитники в карфагенском сенате: приезд римских послов и полученное вслед затем известие о разрушении Сагунта произвели волнение в умах. Бурно было то заседание карфагенского сената, в котором римские послы изложили жалобу на нарушение мира Ганнибалом и потребовали выдачи самовластного полководца и его советников. Ганнон и другие приверженцы мира убеждали сенат удовлетворить римлян, выдать им или по крайней мере удалить из войска виновников войны. Но большинство сенаторов находили это унизительным для народной чести; сторонники Ганнибала оправдывали его действия, говорили, что война начата не им, а сагунтянами и что ничего враждебного Риму не было сделано Ганнибалом. Послы были отпущены с отказом. Но явилось в Карфаген второе посольство с коротким вопросом: с разрешения ли, или без разрешения правительства начал Ганнибал войну против Сагунта, – и с коротким поручением: во втором случае потребовать выдачи Ганнибала, а в первом – объявить войну. Сенат хотел уклониться от прямого ответа оговорками; оратор посольства, Квинт Фабий, собрал в руку складками край своей тоги и сказал: «я держу в руке мир и войну; выбирайте!». Сенаторы воскликнули: пусть он дает им, что хочет; он распустил складки тоги и сказал: «получайте же войну!». Это было последнее слово переговоров, и началась война, к которой уже готовились и Ганнибал и римский сенат, – колоссальная борьба интересов и рас, которая должна была решить, западная ли греко‑римская, или восточная финикийско‑семитическая культура будет править ходом человеческого развития в Европе.

 

Ганнибал готовится к походу в Италию

Зимою [219–218 гг.] Ганнибал делал в Новом Карфагене приготовления к походу в Италию и началу войны. Он хотел напасть на римлян не с моря, не в Сицилии, не в южной Италии, а в стране реки По, надеясь, что кельты, населяющие ее, присоединятся к нему. Послы и лазутчики Ганнибала отправились в землю галлов на обеих сторонах Альп, разведали пути, разузнали настроение живущих по ним племен, заключили договоры. Бойи и инсубры обещались дать хороших проводников, убедить своих соплеменников, чтобы они дружески приняли карфагенское войско и доставляли ему продовольствие, съестные припасы, присоединить к нему своих воинов. На защиту родины Ганнибал послал в Африку испанские войска, которые должны были служить и заложниками верности своих соотечественников; а большинство его собственных воинов составляли ливофиникийцы. Все расходы войны, жалованье и содержание войска он принял на себя, чтобы не возбуждать неудовольствие в карфагенском правительстве требованием денег; Ганнибал просил только, чтоб оно послало крейсировать у западного берега Италии флот, который поддерживал бы действующее в Италии войско высадками и опустошением прибрежья. На первое время Ганнибал имел достаточно запасов и денег, а дальнейшие свои расходы он рассчитывал покрывать добычею, какую будет приобретать в Италии. Его предместники и сам он вели этим способом войну в Испании на средства, собираемый в неприятельской земле. Чтобы войско охотнее шло за ним, Ганнибал перед походом отпустил своих испанских воинов побывать дома, и приобрел их любовь, выказав такое доверие к ним; усердие африканских воинов он увеличил обещанием дать им права карфагенских граждан, когда, победив неприятеля, возвратится с ними на родину. Он съездил в Гадес, в храм Геракла тирского, испросить милость национального бога, по следам которого хотел вести свое войско.

Ганнибал не ошибся в расчете. Когда в начале весны войско собралось, оно было проникнуто бодрым настроением. Он сказал воинам пламенную речь, в которой описывал обиды, нанесенные Карфагену римлянами, требовавшими от правительства выдачи его и военачальников, составлявших его совет; говорил, что римляне хотят унизить, покорить Карфаген; изобразил плодородие, богатство страны, в которую поведет он своих воинов, говорил им, что галлы примут их дружески, станут союзниками их. Воины одушевились отвагою и горели нетерпением идти на войну.

В начале весны 536 года от основания Рима [218 г. до Р. Х.] Ганнибал пошел из Картагены к Эбро с войском, состоявшим из 90.000 человек пехоты, 12.000 конницы; при нем было 37 боевых слонов. Он перешел Эбро, не встретив сопротивления. Города и племена между Эбро и Пиренеями отказались покориться, надеясь на римскую помощь. Он стал покорять их. Подобно сагунтянам они храбро оборонялись и точно также были оставлены римлянами без помощи; Ганнибал одолел их. Римляне не ждали, что он начнет войну так скоро; занятые другими делами, они оставляли без внимания Испанию и были застигнуты походом Ганнибала врасплох. Это погубило их испанских союзников. Покорив землю между Эбро и Пиренеями, Ганнибал перешел этот хребет, не встречая больших затруднений. Испанские воины, которых отпускал он побывать дома, оправдали его доверие, возвратились к нему; то, что он не усомнился в их верности, произвело хорошее впечатление на туземцев; это оказалось полезно ему. Ганнибал желал, чтобы испанцы были расположены к нему, охотно шли на его службу. Часть войска он оставил для охранения новопокоренной земли и переходов через Пиренеи. Брат его Газдрубал держал в повиновении южную часть Испании, располагая другим многочисленным войском. Оставив много войска на юге, потеряв много людей в кровопролитных битвах между Эбро и Пиренеями, оставив и там часть войска, Ганнибал перешел хребет, имея уже только 50,000 человек пехоты, 9,000 конницы и 37 слонов. Но воины, которых перевел он через Пиренеи, были старые, опытные в бою, привычные переносить трудности походов, одержавшие под его начальством много побед, и восторженно преданные ему. Так началась прославленная в истории Рима война с Ганнибалом.

 

Ганнибал переходит Рону

Ганнибал шел за Пиренеями вдоль моря, по большой военной дороге, которая вела через Нарбон и Немавс (Ним) к Роне; он не встречал сопротивления: некоторые из туземных племен уже раньше того заключили договор с ним; других он склонил на свою сторону деньгами или страхом. Только уж при переправе через Рону пришлось ему сразиться. Консул Публий Корнелий Сципион, думавший сначала, что Ганнибал пойдет в Италию морем, поплыл навстречу ему вдоль лигурийского берега; но, получив известие, что Ганнибал идет сухим путем, высадился в Массалии, городе союзном с Римом. Он хотел, при содействии кельтских наемников, находившихся в службе у массалийцев, остановить Ганнибала на Роне. Если б ему удалось это, начавшаяся война с Ганнибалом, вероятно, приняла бы другой оборот. Но прежде, чем римская пехота была готова к битве, Ганнибал уж пришел на западный берег реки; на другом берегу собрались галлы; Ганнибал, благодаря своей находчивости, успел перейти Рону в виду неприятеля: он скупил все лодки у прибрежных жителей, велел воинам рубить лес и строить плоты; когда все было готово, он послал ночью Ганнона, сына Бомилькара, с отрядом войска и с хорошими проводниками вверх по реке до местности, где был на ней остров, облегчавший переправу. Бомилькар переплыл там реку на мехах и плотах, и другим берегом пошел вниз, подошел к месту, где стояли галлы, и подал Ганнибалу сигнал огнем. Ганнибал велел войску начинать переправу через Рону. Галлы с диким криком бросились к берегу отражать карфагенян и вдруг увидели, что стан их горит. Ганнибал и Ганнон напали на них с двух сторон; в смятении не могли они ни помешать переправе, ни отбить нападения с тыла и после не долгого сопротивления разбежались. Некоторые из них прибежали в Массалию. Консул, находившийся в этом городе, не хотел верить принесенному ими известию; но отряд римской конницы, посланный на рекогносцировку, возвратился после сильной схватки с нумидийской конницею Ганнибала и подтвердил справедливость их слов. Сципион поспешно пошел со всем своим войском к месту переправы; но, пришедши туда, узнал, что уже три дня тому назад ушел от реки и последний отряд конницы, занимавшийся переправою слонов. Консулу оставалось только вернуться в Массалию и называть трусами карфагенян, ушедших от битвы. Взяв с собою часть войска, он поплыл из Массалии в Италию, а его брат Гней Сципион с главными силами поплыл в Испанию отнять ее у Газдрубала.

Война с Ганнибалом становилась всё опаснее для Рима. Перешедши Рону, Ганнибал сделал смотр войску и открыл ему свое намерение. Мысли о предстоящих опасностях, о трудностях похода о битвах с римлянами могли пугать воинов, но робость их исчезла, когда приведенный к ним Ганнибалом галльский князь Магил обещал им через переводчиков, что проведет их на войну через горы короткими, безопасными дорогами, расхваливал им красоту и плодородие Италии, уверял их, что его соотечественники, живущие в равнине Пада (реки По), горячо желают воевать вместе с ними и Ганнибалом против римлян. После стал говорить Ганнибал; напомнил воинам славные их подвиги, объяснил им несомненность успеха в войне, богатство ожидающей их добычи, кончил речь словами, что они должны показать себя храбрыми людьми, достойными своей славы, – и воины забыли всякий страх: поднялся восторженный крик, свидетельствовавший, что они прониклись энтузиазмом, пойдут с полною доверия преданностью за своим великим вождем. Собрав запасы продовольствия, Ганнибал пошел восточным берегом Роны на север, в богатую, многолюдную землю аллоброгов, которая называлась «островом», потому что с севера и запада границу её образовала Рона, с юга Изера, а с востока стена скалистого хребта. У аллоброгов два брата спорили из-за царской власти: решение было предоставлено Ганнибалу; он высказался в пользу старшего брата, имевшего на своей стороне большинство народа, и принудил младшего покориться своему приговору. Старший брат в благодарность за эту услугу пополнил запасы продовольствия карфагенян, дал им одежду, оружие, обувь и конвоировал их по пути до подошвы Альп, которой достигли они на шестнадцатый день после своей переправы через Рону.

Война с Ганнибалом. Карта

 

 

Переход Ганнибала через Альпы

Было много исследований о том, каким путем Ганнибал совершил свой знаменитый переход через Альпы. Известия Полибия и Ливия об этом несогласны между собою; потому решение вопроса было у разных ученых не одинаково. Вероятнее всего, что Ганнибал пошел из «острова» аллоброгов через Малый Сен‑Бернарский проход, по которому издавна ходили в область реки По кельты и сведения о котором, без сомнения, были доставлены Ганнибалу заранее галльскими лазутчиками его. Подымаясь на горы, он должен был пробиваться через отряды горцев аллоброгского племени, занявших проход через первую, очень крутую цепь Альп. Это было трудно. Изобретательный ум Ганнибала устранил препятствие. Галлы уходили ночевать в свои селения; воспользовавшись этим, он занял высоты над проходом; отряд, овладевший ими, прогнал галлов и очистил путь войску. Галлы, зная местность, напали на войско сзади, когда оно стало спускаться с горы; на узких тропинках по краям пропастей началась беспорядочная схватка, в которой карфагеняне потерпели много вреда. Лошади всадников и вьючный скот, пугаемые раздающимся по Альпам боевым криком галлов, ранимые их стрелами, дротиками, бесились, опрокидывали людей целыми массами в пропасти, падали сами. Но Ганнибал с легкою пехотою взошел на крутизны, напал с них на врагов; галлы бежали, и войско спокойно спустилось в долину. Ганнибал отдал воинам на разграбление соседний город противившихся его походу горцев. Войско отдохнуло в прекрасной долине Шамбери, пополнило убыль в обозе захваченными у горцев лошадьми и другим скотом, потом три дня шло вверх по Изере, не встречая сопротивления. На четвертый день оно пришло в землю центронов (в нынешней Тарантезе, Tarantaise). Жители встретили карфагенян с венками и ветвями, обещали дать им съестные припасы и проводников, дали заложников в обеспечение своей дружбы. Но это был обман: они только хотели, чтоб Ганнибал не принимал мер предосторожности; они задумали неожиданно напасть на обоз и разграбить его. Когда через два дня войско Ганнибала, следуя за данными ему проводниками, вошло в альпийскую теснину, оно увидело вооруженных людей на высотах по обе стороны пути; варвары стали скатывать со скалы огромные камни на карфагенян, нападали на них с высот; войско терпело большой урон. Но Ганнибал не был обманут коварною дружескою встречею; он шел осторожно; конница, слоны, обоз у него были посланы вперед, а сам он с пехотою шел сзади. Заняв Белую гору, – меловую скалу, подымавшуюся отдельным утесом над тесниною, – он держался на широкой верхней террасе, отражал врагов, прикрывал путь остального войска. Благодаря его осторожности, войско спаслось от погибели, но все‑таки потеряло много людей и часть обоза. Урон был бы еще больше, если бы не было при войске Ганнибала при переходе через Альпы слонов: вид этих животных ужасал галлов, так что они не смели приближаться к ним. На девятый день войско дошло до самого верха прохода. Тут оно остановилось на два дня, отдыхая от тяжелого подъема, поджидая отсталых и заблудившихся, собирая разбежавшийся вьючный скот. Воины упали духом, раздумывая о трудностях и опасностях, которые ожидают их впереди; даже ливийскими ветеранами овладело уныние среди покрытых снегом альпийских гор. Заметив это, Ганнибал собрал воинов, показал на расстилавшиеся внизу перед ними прекрасные поля, стал говорить им о богатстве страны, в которую идут они, о том, что её жители будут их союзниками; пламенная речь его воодушевила их мужеством. Оно было нужно им: спускаться с Альп было так же трудно, как подыматься на них. От нападений альпийских горцев войско Ганнибала теперь мало терпело; но спуск был опасен и сам по себе, а наступившие осенние непогоды увеличивали затруднительность его. Глубокие массы снега покрывали тропинки; каждый шаг был тяжел и неверен, а, поскользнувшись, человек падал в пропасть, потому что не было ни камня, ни куста, чтоб схватиться и удержаться. Совершенное отчаяние овладело утомленными воинами Ганнибала, когда они на второй день пришли к альпийской теснине между отдельными утесами, заваленной снегом, от прежних лет покрывшимся гладкою ледяною корою, по которой лег рыхлый новый снег. Спуск по этой скользкой коре был крут; ни вьючный скот, ни слоны не могли пройти тут; Ганнибал хотел обойти теснину по горам; но они тоже были завалены таким глубоким снегом, что пройти по ним оказалось невозможно. Ганнибал велел войску расположиться станом перед входом в теснину; воины принялись поочередно прочищать дорогу по снегу и скалам; работа была громадная, изнурительная. На третий день провели через теснину вьючный скот, лошадей, ослабевших от голода слонов и пустили их пастись на лугу долины, в которую спускалась теснина. После того войско Ганнибала без затруднений прошло по расширяющейся долине реки Доры Бальтеи на равнину, кельтское население которой радостно встретило карфагенян, как друзей и освободителей; они отдохнули в богатых селениях, изобильных всяческим продовольствием. Римских войск по соседству не было, и карфагеняне отдыхали четырнадцать дней, не тревожимые никем.

Так завершился переход Ганнибала через Альпы. Ганнибал достиг цели своего смелого похода. Битвы, переправы через реки, ужасные трудности похода через Альпы отняли у него много воинов, говорит Полибий; много их, еще больше коней и вьючного скота упало в альпийские пропасти. Но с непоколебимой смелостью Ганнибал, через пять месяцев по выступлении из Нового Карфагена, после пятнадцатидневного похода по горам, вступил в землю инсубров. По свидетельству надписи, сделанной им на колонне в Лацинии, после перехода через Альпы у Ганнибала оставалось тогда только 20.000 человек пехоты и 6.000 конницы. Итак, его войско уменьшилось более, чем наполовину. В каком бедственном состоянии находилось оно, мы тоже знаем от Полибия: «Оно было совершенно изнурено трудным переходом через дикие Альпы, холодом, лишением всяких удобств, – говорит он. – Многие даже потеряли рассудок от страданий и истощения сил: в альпийских горах было невозможно доставать пищу для такого множества людей, а большая часть запасов, которые везли они с собою, погибла вместе с вьючным скотом».

 

Начало войны с Ганнибалом в Италии

В Риме сознавали, что война с Ганнибалом уже начата, но считали невозможным, чтобы он дошел до северной Италии. Поэтому в ней почти вовсе не было войск; оба консульские войска были далеко: одно в Италии, другое в Сицилии. Ганнибал не встретил бы со стороны римлян никакого сопротивления при своем вступлении в землю тавринов, если бы не было послано несколько войска по другому случаю: бойи, раздраженные основанием римских колоний Плаценции и Кремоны, подняли восстание преждевременно, инсубры присоединились к ним. Римляне были принуждены отправить два легиона на защиту колонистов и на подавление опасного мятежа. После трудной борьбы, эти легионы усмирили восстание, но, ослабленные большими потерями, не могли идти против Ганнибала и оставались вдали от него. Таким образом, он в самом начале войны имел время восстановить порядок в своем изнуренном, расстроенном войске, снабдить его продовольствием, приобрести лошадей, заключить союз с инсубрами и другими галлами северной Италии. Таврины, постоянно враждовавшие с инсубрами, отказались вступить в союз с Ганнибалом по недоверию к нему за дружбу с их врагами. Он подступил к их главному городу (получившему впоследствии название Augusta Taurinorum, нынешнему Турину), взял его после трехдневной осады и велел умертвить всех, противившихся ему. Ужаснувшись такой суровости Ганнибала, остальные галльские и лигурийские племена западной части северной Италии покорились его воле. Жившие дальше на востоке племена галлов охотно присоединились бы к карфагенянам, но консул Публий Корнелий Сципион уже перешел По и шел вверх по реке на Ганнибала; это принуждало их держать себя смирно.

Ганнибал

 

 

Битва при Тицине

Войска встретились между Тицином (Тичино) и Сезией. Ганнибал и Сципион сказали войскам речи, возбуждая в них мужество. Ганнибал напомнил своим воинам, что победа даст им, добычу, славу, избавит их от недостатка, а поражение опозорить их и сделает на всю жизнь рабами. Сципион напомнил римлянам о прежних победах над карфагенянами, предсказывал им неизбежную погибель врагов, заведенных в безвыходное положение безрассудною отвагою неопытного молодого начальника. Предсказание было опровергнуто развязкою первого крупного сражения войны с Ганнибалом, происшедшего на следующий день у Тицина. Оно началось схваткою конницы. Римская конница билась храбро; но нумидийские всадники Ганнибала, отличавшиеся быстротою движений, опрокинули стоявшую впереди легкую пехоту римлян и, рассеяв ее, напали на конницу с тыла и разорвали её ряды; она обратилась в бегство и потерпела большой урон. Сам консул, храбрый воин, получил тяжелую рану и был спасен от смерти только любовью и мужеством своего семнадцатилетнего сына. Он нашел неудобным посылать в бой тяжелую пехоту, по невыгодности своей позиции между рекою и Альпами, ночью снял стан и перевел все войско на южный берег По. Ганнибал, ожидавший возобновления битвы, двинулся к стану врагов и к реке, но нашел стан покинутым, а часть моста через По была сломана, и Ганнибал не мог преследовать римлян. Но отряд из 600 человек, оставленный ломать мост, попал в плен. Ганнибал навел мост на лодках, перешел По и двинулся по южному берегу на неприятеля, ставшего у Плаценции.

 

Битва при Треббии

Сципион умело отступил из очень опасного положения и занял крепкую позицию у реки Треббии, близ укреплённого города Плаценции (ныне – Пьяченца). Сюда к нему прибыл с войском второй консул этого года, Тиберий Семпроний, который и принял на себя вместо раненого Сципиона главное командование. Однако подошедший туда же Ганнибал вскоре ловко возбудил честолюбивого Семпрония к новой большой битве (от которой отговаривал Сципион). В холодный декабрьский день 218 года Семпроний повёл своё войско в битву при Треббии прямо через разлившуюся реку. Тетивы римских лучников после этого перехода не годились для стрельбы, а Ганнибал сполна использовал в бою мощь своей знаменитой нумидийской конницы, устроив и неожиданную засадную атаку на противника с тыла. Семпроний потерпел в битве при Треббии страшное поражение, потеряв до 20 тысяч убитыми. Однако ещё 10 тысяч солдат Сципион сумел увести под защиту укреплений Плаценции. (Подробнее об этом – смотрите в отдельной статье «Битва при Треббии 218 года».)

 

Война с Ганнибалом в Средней Италии

Ганнибалу была хорошо известна твердость характера римлян, которые, как замечает Полибий, выказывали себя наиболее страшными тогда, когда им грозила серьезная опасность. Потому победитель дал своему войску отдых, лишь пока зимние непогоды принуждали его к бездействию. Консулы, выбранные на 537 год от основания Рима [217 г. до Р. Х.], выступили на войну с Ганнибалом с новыми войсками, соединились с остатками войска, разбитого в прошлом году, и стерегли проходы из северной в среднюю Италию. Гней Сервилий стал в Аримине, Гай Фламиний в Арреции. Как прошло зимнее время, Ганнибал начал действия, имевшие целью перенести войну в окрестности Рима. Карфагенское правительство не прощало ему того, что он предпринял поход самовластно, без разрешения, потому присылало ему очень мало денег, и Ганнибал был принужден содержать свое войско почти исключительно добровольными пожертвованиями своих союзников галлов или реквизициями с них; это заставляло его идти в неприятельскую землю, чтобы союзники не утомились расходами на войну и не охладели; они и без того были ненадежны по непостоянству своего характера. Перед выступлением в среднюю Италию Ганнибал заботился подготовить там восстание, которое облегчило бы ему войну, как восстание галлов помогло его успехам в северной Италии. Римских граждан, взятых в плен при Треббии, он держал в оковах и кормил плохо, а с их пленными союзниками поступал очень милостиво; расположив этих пленников к себе хорошим обращением с ними, Ганнибал призвал их и сказал им, что ведет войну не против Италии, а против Рима, хочет освободить италийские народы от римского ига, возвратить им прежнюю независимость и отнятые у них римлянами земли, что поэтому и они, имея общие с ним интересы, должны помогать ему; он отпустил всех их без выкупа, чтоб они расположили в его пользу всех соплеменников, склонили их к союзу с ним, обещал скоро прийти в их земли. Ганнибал надеялся, что этими внушениями он поднимет италийцев на войну против Рима и одолеет римлян, покинутых своими союзниками. Он полагал, что его появление в средней Италии произведет всеобщее восстание италийских племен.

В начале весны [217 г.] Ганнибал пошел продолжать войну в среднюю Италию самым прямым, но самым трудным путем; римляне не предполагали, что он пойдет этою дорогою, и римских войск на ней не было. Он ехал на единственном уцелевшем у него слоне. Через Апеннины войско Ганнибала перешло без особенных затруднений; но путь по низменностям долины Арно был очень тяжел: весенний разлив рек превратил эти сырые места в такое болото, что нигде нельзя было найти места, чтобы раскинуть стан, и войско шло четыре дня и три ночи без отдыха и сна. Воины Ганнибала могли ложиться только на трупах павших вьючных животных и на их возвышавшихся над грязью вьюках. В особенности много пострадали на этом переходе галлы, которые были не так привычны к трудностям военной жизни, как испанские и африканские воины, а шли позади их, по глубоко взмешанной ими грязи. Галлы даже хотели вернуться домой; но Магон, шедший с конницею в арьергарде, не пустил их. В войске появились заразные болезни, от которых умерло много воинов и лошадей. Сам Ганнибал занемог воспалением в глазах и лишился одного из них, по невозможности лечения при таких обстоятельствах. У Фезул войско наконец вышло из болота, могло раскинуть стан и отдохнуть. Но отдых был непродолжителен: Ганнибал, разузнавший о характере консула, стоявшего по соседству, о составе его войска и о занимаемой им местности, решил дать Фламинию битву, прежде чем придет к нему из Аримина другой консул. Рим не мог бы найти полководца, более неспособного к войне с великим Ганнибалом, чем Фламиний, один из вождей партии плебеев, возведенный в консулы любовью к нему простолюдинов, искавший себе славы в том, чтобы противодействовать сенату и ослаблять влияние аристократов (нобилей) на дела. В галльской войне он одержал несколько побед, которыми был обязан не своему таланту, а храбрости воинов. После того воображал себя великим полководцем, способным воевать и с Ганнибалом. Это убеждение его разделяли и простолюдины, по своей преданности ему; в его стане находилось теперь множество волонтеров, желавших быть участниками несомненной победы, а еще больше того приобрести долю в военной добыче; они вперед запаслись оковами, которые наденут на всех пленников. Полибий, писавший под влиянием нобилей и в особенности фамилии Сципионов, быть может, слишком резко выставляет дурные стороны характера Фламиния, но вся политическая жизнь его показывает, что он был человек самодовольный, упрямый, заискивавший расположения плебеев. Проницательный Ганнибал, знаток людей, быстро понял, что полководец такого характера жадно схватится за случай одержать победу без содействия товарища, человека враждебной ему партии.

 

Битва при Тразименском озере

Искусно раздражив бездарного Фламиния демонстративным опустошением окрестных земель, Ганнибал склонил его дать битву до подхода другого консула с подкреплениями. В мае 217 Ганнибал устроил Фламинию засаду целой армией у берега Тразименского озера. Дав римлянам одним туманным утром войти в окружённую горами долину, все высоты вдоль которой были заняты его воинами, Ганнибал неожиданно атаковал их. Римляне даже не успели построиться в боевой порядок. Несмотря на геройское сопротивление, они были наголову разбиты, потеряв убитыми 15 тысяч солдат. Ещё 15 тысяч попали в плен к Ганнибалу, который потерял только полторы тысячи человек, да и то в основном кельтов. В бою пал и сам консул Фламиний. Битве при Тразименском озере стала одним из важнейших событий войны с Ганнибалом. Она открыла карфагенянам свободный путь к Риму, где при известии об исходе битвы поднялся ужас. Перед лицом страшной опасности народ выбрал диктатора – опытного члена сената Квинта Фабия Максима. Подробнее обо всём этом читайте в отдельной статье «Битва при Тразименском озере».

 

Война с Ганнибалом в Южной Италии

Но Ганнибал не подступал к Риму. Он всегда действовал не так, как сделал бы на его месте человек, не имеющий необыкновенных дарований, и любил изумлять врагов неожиданностями. Важнее всего казалась задача разрушения италийского союза; он полагал, что если ему удастся склонить латинские и сабелльские племена к отпадению от римлян, то могущество Рима исчезнет. Потому Ганнибал и теперь, как после битвы на Треббии, отделил пленных италийцев от римских граждан и отпустил их без выкупа, чтоб они убеждали своих соплеменников перейти на сторону освободителя Италии, как он называла, себя. Но италийцы того времени уже сознавали, что владычество Рима доставляет им большие выгоды, и остались даже в дни несчастия верны победителям своих отцов. Общность исторической жизни пробудила италийско‑римское национальное чувство, заглушавшее узкий партикуляризм. Италийские племена понимали, что независимость Италии может быть спасена только неустанным продолжением войны с Ганнибалом и твердым сохранением союза с Римом. Ганнибал подошел к Сполезию и сделал приступ, но был отбит с уроном, пошел по Умбрии, по Пицену к восточному берегу, опустошая все на своем пути, занял плодородные и здоровые приморские долины, населенный мелкими сабелльскими племенами, – и остановился тут, чтобы возбуждать соседние области к восстанию против Рима; утомленным воинам Ганнибала был нужен отдых: дав его им, он на досуге учил их сражаться римским оружием, взятым на полях битв, учил их и римским маневрам. Ганнибал убеждал молодых людей поступать в его войско; сопротивлявшихся ему беспощадно истреблял. Долго он не имел сообщений с Карфагеном; теперь они восстановились; известия о победах Ганнибала произвели в Карфагене восторг.

 

Ганнибал и Фабий Кунктатор

Обучив свое войско новым военным приемам, дав ему отдохнуть и увеличив его воинами новых своих союзников, Ганнибал пошел в Апулию возбуждать племена южной Италии к восстанию и сделал центром всех операций местность между городами Луцериею и Арпами. В Риме вздохнули свободнее, услышав, что сабеллы и латины остаются верны римскому союзу, отвергают обольщения Ганнибала, запирают от него ворота своих городов. Призвав легионы из Аримины и соединив их с новыми войсками, диктатор пошел в Апулию защищать от Ганнибала южноиталийских союзников и поддерживать их верность Риму. Он расположился станом у Эки, неподалеку от Карфагенян. Ганнибал пытался хитростями вовлечь его в битву. Фабий был не похож на опрометчивого Фламиния. Старик истинно римского характера, он продолжал войну с Ганнибалом без излишней торопливости, был осмотрителен; за осторожность его назвали Кунктатором (медлителем). В войне с таким противником, как Ганнибал, это качество было драгоценнейшим стратегическим талантом. Фабий был противник Фламиния и демократической партии, держался старины, защищал авторитет сената, аристократию, выказывал благоговение к богам, уважал знамения их воли, которыми пренебрегал Фламиний, считавший священные гадания суеверием. Фабий Кунктатор был так счастлив, что в годы поражений римских войск он один сохранил незапятнанной честь римского оружия; это и послужило главным основанием великой славы его в потомстве. Полибий и Ливий, рассказы которых составляют главные источники наших сведений о войне с Ганнибалом, были противники демократии; потому они безусловно осуждают Фламиния и превозносят Фабия. Энний говорит о нем, что он всегда думал исключительно о благе государства и презирал болтовню толпы. И справедливы, или нет, похвалы характеру Фабия Кунктатора, бесспорно то, что он в тяжелое время после Тразименской битвы спас римское государство своею осторожною системою ведения войны с Ганнибалом. Он уклонялся от решительных битв, но неотступно следил за неприятельским войском и, при всяком удобном случае, наносил ему вред.

Римские войска роптали, что должны бездейственно смотреть, как воины Ганнибала грабят и опустошают Фалернскую область, берега Вольтурна, прекраснейшую часть Италии, жгут там сельские дома римских граждан, как отряды быстрой конницы Махарбала разъезжают по средней Италии, грабят, жгут селения и разбросанные по полям дома земледельцев. Но диктатор продолжал держаться своей военной системы; ни маневры Ганнибала, ни ропот легионов не могли принудить его спускаться в долины с крепких позиций на горах. Против ожидания Ганнибала, кампанцы оставались верны римлянам. Он через несколько времени нашел надобным уйти из их земли. У Казилина (нынешней Капуи) Фабий Кунктатор занял высоты, господствовавшие над ущельем, по которому надобно было идти карфагенянам, занял и выход из него. Ганнибал увидел себя в очень затруднительном положении. Но военная хитрость, придуманная его находчивым умом, выручила его из опасности. Он велел ночью гнать на горы быков, привязав к их рогам зажженные факелы; римляне подумали, что карфагеняне идут в атаку. Фабий поспешно отозвал на горы отряд, преграждавший выход из теснины; Ганнибал вывел из неё главное войско, потом и отряды легкой пехоты, охранявшие его отступление. В Риме было много врагов у осторожного старика Фабия Кунктатора, и этот случай дал им материал для насмешек над ним. Через несколько времени народ перестал слушать их, но теперь он порицал Фабия Кунктатора. Ганнибал, сделав большой обход, вернулся с богатою добычею в окрестности Луцерии. Римское войско, шедшее за ним, расположилось там станом против его стана. Это было время жатвы. Ганнибал, не имея союзников, у которых мог бы разместиться на зимние квартиры, должен был сам запастись хлебом и фуражом на зиму, посылал отряды по северной Апулии собирать запасы и отвозить их в покинутый жителями город Геруний. Фабий мало мешал ему. Но, когда диктатор уехал на несколько времени в Рим для исполнения религиозного обряда, его помощник, Марк Минуций, горячий молодой человек, оставшись без него начальником войска, передвинул свой стан так близко к неприятельскому, что Ганнибал был принужден держать войско в сборе и прекратить заготовку запасов на зиму. Однажды, в небольшой стычке, Минуций нанес некоторый урон Ганнибалу. Войско прониклось самоуверенностью и стало больше прежнего порицать осторожную систему действий диктатора Фабия Кунктатора, принуждавшего легионы с оружием в руках бездейственно смотреть на опустошение страны союзников Рима. Когда известие о победе Минуция пришло с преувеличениями в Рим, где народ уже давно был недоволен упрямым стариком Кунктатором, ропот против его системы войны усилился. В народном собрании начались шумные сцены; землевладельцы, поместья которых были опустошены, обвиняли диктатора в заговоре с Ганнибалом, который хитро подводил его под подозрение, щадя его поместья. Воины, бывшие в городе, осуждали его бездеятельность, робость, прославляли Минуция. При их содействии политические противники Фабия Кунктатора, вождем которых был претор одного из прежних лет, Теренций Варрон, убедили народ предоставить Минуцию власть, равную диктаторской. Это было дело беспримерное. Непосредственным следствием безрассудного решения было то, что Минуций, взяв половину войска, отошел от Фабия, потому что планы их действий в войне с Ганнибалом были совершенно разные. Ганнибал с обыкновенным своим мастерством воспользовался этим. Он заманил в засаду самоуверенного Минуция, горевшего нетерпением прославить себя новыми победами; Ганнибал завел его в такое опасное положение, что он подвергся бы судьбе Фламиния, если бы Фабий Кунктатор не успел прийти на помощь ему. После этого порицатели Фабия замолчали. Обе половицы войска были снова соединены, Минуций был снова подчинен диктатору. Но Ганнибал достиг своей цели: собрав обильные запасы, карфагенское войско спокойно провело зиму в герунийском укрепленном стане.

 

Консулы Эмилий Павел и Теренций Варрон

Горькие опыты двух лет не могли убедить враждовавшие между собою римские партии в необходимости отложить раздор. Демократы питали недоверие к сенатским способам войны с Ганнибалом и успели назначить одним из консулов на следующий [216] год своего вождя, Марка Теренция Варрона, человека бездарного, который приобрел расположение народа исключительно своею оппозициею сенату и аристократии. Но сенату удалось провести на выборах в консулы и своего кандидата, Луция Эмилия Павла, опытного полководца, человека таких же правил, как Фабий Кунктатор. Зимою были приняты очень энергические меры к увеличению военных сил, так что при наступлении весны двинулось на войну против Ганнибала войско, равного которому числом еще никогда не видывал Рим. Благодаря усердию союзников и ненависти италийцев к карфагенянам, римляне могли дать консулам вдвое больше войска, чем сколько было в прошлом году, и, кроме того, послать легион под начальством претора Луция Постумия в северную Италию, чтобы находившиеся у Ганнибала галльские отряды были принуждены вернуться для защиты родины. Сенат своими действиями доказывал, что старая римская твердость духа осталась непоколебима. Выгнать Ганнибала из Италии можно было только решительною победою; потому сенат решил отступить от осторожной системы Фабия и снова дать битву. С такой инструкцией консулы Эмилий Павел и Теренций Варрон были посланы летом в Апулию, где находился Ганнибал. Взяв крепость Канны, главное складочное место римских военных запасов, он владычествовал над всею равниною Канузия; консулам было велено дать ему сражение.

 

Битва при Каннах

В битве при Каннах – самой трагической битве войны с Ганнибалом – римское войско по неразумию Теренция Варрона потерпело одно из самых сокрушительных поражений за всю историю. Погибло до 70 тысяч легионеров, тогда как Ганнибал, сумевший в бою полностью окружить врага, потерял лишь около 6 тысяч своих солдат. Битва при Каннах имела тяжелейшие последствия для Рима: большая часть италийских союзников вне Лациума отпала от него и вступила в дружественные сношения с Ганнибалом. Этот развал италийской федерации и затянул войну ещё более на 15 лет. Ганнибал заключил союз против Рима и с царём Филиппом Македонским. (Подробности всего этого смотрите в отдельной статье – «Битва при Каннах».)

 

Рим и Ганнибал после битвы при Каннах

Но поражение при Каннах стало возрождением римлян. Роскошь и разврат богатой Капуи и прекрасной Кампании, где Ганнибал расположился на зимние квартиры, расслабили его грубых воинов; интриги его завистливых противников в Карфагене, постоянно говоривших о надобности заключить мир, задерживали отправление подкреплений к нему; а в Риме патриоты деятельно заботились между тем прекратить вражду между сенатом и народным собранием, аристократиею и массою граждан, устранить этот раздор, бывший причиною всех произошедших в войне с Ганнибалом бедствий. Сенат удержался от выражения заслуженного порицания безрассудному виновнику поражения при Каннах и, при возвращении его в Рим, объявил ему благодарность за то, что он «не отчаялся в спасении отечества». Эта благодарность сената была торжественным проявлением примирения между партиями; народное собрание фактически предоставило управление войною сенату, пополненному принятием новых членов; оно стало утверждать все его решения. Сильные водворившимся между ними единодушием, римляне с необыкновенной деятельностью занялись формированием нового войска для войны с Ганнибалом: все граждане, до очень молодых юношей, были призваны к оружию; были приняты в войско граждане, находившиеся под стражей за неуплату долгов, и преступники; выкупали и зачисляли в войско даже рабов. Чтобы пополнить недостаток оружия, римляне взяли оружие, хранившееся в храмах и поспешно готовили новое; были запрещены столпления народа у ворот, где люди наводили друг на друга уныние жалобами и стонами; траур по убитым в войне с Ганнибалом был ограничен тридцатидневным сроком, чтобы «не было долгого перерыва в радостном служении богам», присутствовать на котором не могли люди в траурной одежде. Недостаток денег в казне был пополнен увеличением налогов и патриотическими пожертвованиями. Скоро в Риме было получено известие, что несколько тысяч воинов, разрозненными толпами ушедших от поражения в битве с Ганнибалом при Каннах, собралось в Канузии под начальством военных трибунов Аппия Клавдия и Публия Сципиона Младшего (сына бывшего консула); что эти храбрые трибуны успели отклонить молодых аристократов от пагубного намерения удалиться за Адриатическое море под начальством Луция Метелла и принудили их остаться на родине, нуждавшейся в защитниках. Сенат сформировал из беглецов два легиона, но, по старинному обычаю, велел им служить без жалованья и оставаться лишенными военных почестей, пока не загладят стыд своего бегства подвигами храбрости. Предложение Ганнибала освободить пленных воинов за выкуп было отвергнуто, по предложению сенатора Тита Манлия Торквата, человека старинных суровых правил; карфагенские послы не были впущены в Рим. О прекращении войны с Ганнибалом не может быть речи, говорили римляне; и у граждан, и у союзников должна быть одна мысль: спасение Рима может быть приобретено только победой. Никогда энергия римлян не выказывалась величественнее, никогда патриотизм их не проявлялся блистательнее, чем в эти дни тяжкого испытания. Старик Фабий Максим и его политические друзья ободряли, успокаивали граждан; народ без ропота услышал, что сенат под благовидным предлогом вызвал в Рим бездарного консула Теренция Варрона и поручил командование новыми легионами в войне с Ганнибалом опытному воину, претору Марку Клавдию Марцеллу. Все сословия были единодушны в мысли, что надобно бороться с врагом, не щадя никаких усилий; все мелочные ссоры партий исчезли в убеждении о необходимости энергических мер. Рим как будто пробудился от тяжелого сна.

Скоро проявились и результаты патриотического энтузиазма римлян. Правда, Марцелл, пошедши с новым, сильным войском из Апулии в Кампанию, нашел уже во власти Ганнибала значительную часть её: Капуя отпала от союза с Римом; Нуцерия, Казилин, некоторые другие города были взяты приступом или голодом и вынуждены сдаться Ганнибалу; но появление Марцелла ободрило римскую партию тех городов, которые еще держались против Ганнибала: они стали храбро отражать его нападения, отвергали его выгодные предложения. Успешное сражение Марцелла с Ганнибалом под стенами Нолы спасло этот город, разрушило надежду Ганнибала овладеть гаванями Кампании и вступить в прямые сношения с Карфагеном. Скоро он был принужден уйти из Кампании в Апулию, чтоб задержать успехи храброго консула Семпрония Гракха, действовавшего там и в Самнии. Ход войны с Ганнибалом стал меняться в лучшую для Рима сторону. Отпадение южной Италии от Рима не принесло Ганнибалу такой выгоды, какую доставляло ему в северной Италии содействие галлов: они присылали в его войско свои отряды, а жители южной Италии не имели охоты, отказавшись от службы в римских войсках, поступать на службу в карфагенские; Капуя даже поставила формальным условием своего союза с Ганнибалом то, что никто из граждан Кампании не должен быть принуждаем идти на войну. Союз с жителями южной Италии был для Ганнибала не столько выгодой, сколько обременением. Повсюду там были римские военные колонии, служившие опорами действиям римских войск; чтобы защитить своих новых союзников от римлян, он был принужден перейти от наступательной войны, доставившей ему блистательные успехи, к войне оборонительной, и должен был раздроблять свои войска.

Овладев в войне южной Италией, Ганнибал имел бы выгоду от этого только в том случае, если б италийские племена и греческие города энергически помогали ему и если б ему присылались подкрепления из Карфагена, Сицилии, Македонии. Но силы южных италийцев были расстроены раздорами; притом эти племена и города были заняты обороною самих себя против римлян и их приверженцев; кроме того они не были расположены к карфагенянам и не верили, что Ганнибал одолеет в войне римлян. – В Карфагене партия, враждебная Ганнибалу, имела больше влияния, чем он, и продолжала обольщаться пустой надеждой, что может купить мир у римлян уступчивостью; она говорила, что посылать подкрепления Ганнибалу не нужно, потому что он одержал блестящие победы; она хотела ограничиваться посылкою подкреплений в Испанию. Но войска, находившиеся в Испании, оставались бесполезны для Ганнибала, потому что Сципионы занимали горные проходы и теснили Газдрубала: они двинулись на юг Испании, одержали блестящие победы у Иллитургиса на реке Бетисе и у города Интибили; Газдрубал с трудом держался против них, не мог и думать о том, чтоб идти на соединение с братом. Напрасно было и ожидание Ганнибала, что поможет ему Филипп Македонский. Союз Ганнибала с македонским царем действительно угрожал Риму большой опасностью; но Филипп действовал нерешительно, пропустил благоприятное время для нападения на восточный берег Италии, начал войну только уже тогда, когда римляне оправились и приобрели себе союзников в Греции. Борьба с этими союзниками Рима задерживала Филиппа до той поры, когда римляне, победив в войне с Ганнибалом, послали войско против него; обо всем этом мы подробнее расскажем после.

Итак, положение Ганнибала было невыгодно. Сенат руководил военными действиями очень хорошо; устранив слишком частую смену главнокомандующих, он оставил даровитых полководцев военачальниками, по окончании годичного срока консульского сана назначая их проконсулами. Под управлением сената война с Ганнибалом велась благоразумно, без опрометчивости и без робости. Римские военачальники принимали битвы только подле своих укрепленных станов под стенами крепостей, так что в случае неудачи не терпели большого урона; граждане и союзники были одушевлены патриотизмом и не щадили усилий; все это скоро дало войне оборот, благоприятный для Рима.

В первое время главною заботою римлян было отнять у Ганнибала возможность получения подкреплений, изолировать его в Италии и не давать войску его отдыха. Фабий Максим с новыми легионами охранял те города Кампании, которые остались верны римлянам или были (как например Казилин) отняты ими у Ганнибала. Легионы, сформированные из рабов, храбро бились под начальством отважного Семпрония Гракха у Беневента, и воины их были награждены за свои подвиги освобождением; Тит Манлий Торкват поплыл в Сардинию и в решительной битве истребил карфагенское войско, посланное овладеть этим островом, а Марк Марцелл переправился в Сицилию с легионами, сформированными из воинов, бежавших от карфагенян при Каннах и желавших восстановить свою утраченную честь.

 

Осада и взятие Сиракуз (214–212 гг.)

Сиракузский тиран Гиероним, был тем временем убит, но его город не порвал заключенного ранее союза с Ганнибалом. Марцелл надеялся быстро взять Сиракузы, однако сделать этого не смог и был вынужден вести долгую осаду. На помощь сиракузянам пришли карфагенские войска Гимилькона и Бомилькара. Марцелл одно время попал в опасное положение, но войска Карфагена и Сиракуз стали жертвой эпидемий и сильно уменьшились в числе. Изменник сдал римлянам сиракузскую крепость Ортигию, и вскоре после этого солдаты Марцелла ворвались в сам город, устроив там ужасную бойню. Во время неё погиб знаменитый древнегреческий учёный Архимед. После взятия Сиракуз война в Сицилии не окончилась, она шла ещё два года. Лишь вслед за разгромом Марцеллом карфагенского войска Ганнона (210 г.) весь остров покорился Риму и был обращён в римскую военную колонию. Подробнее об этих событиях читайте в статье «Осада Сиракуз 214–212 гг.»

 

Действия римлян в Испании во время войны с Ганнибалом

Братья Публий и Гней Сципионы были посланы сенатом воевать с карфагенянами в Испании. Силой оружия и обходительностью они привлекли на свою сторону часть испанских племён, завладели долиной Эбро и частью равнины Гвадалквивира. В Африке Сципионы возбудили к войне с карфагенянами Сифакса, царя западной Нумидии, помогая ему советами и военными инструкторами. Карфагенский главнокомандующий в Испании, брат Ганнибала Газдрубал, должен был на время уехать в Африку, где не без труда вернул Сифакса к покорности.

Вслед за этим Газдрубал собрал много войск в Испании. Публий и Гней Сципионы неосмотрительно разделили свои силы – и были разбиты карфагенянами за тридцать дней. Оба брата погибли (212 г.), и вся Испания до Эбро вновь вернулась под власть Газдрубала. Однако остатки войск Сципионов укрепились за Эбро под начальством храброго центуриона Луция Марция и удержались там до прибытия нового римского войска Гая Клавдия Нерона, который возобновил наступление на врага.

Однако сенат был не совсем доволен действиями Нерона в Испании и решил послать туда другого военачальника, который сумел бы привлечь на свою сторону туземные племена. Задача это была очень трудна и важна для победе в войне с Ганнибалом в самой Италии, поэтому сенаторы не стали определять преемника Нерона сами, а предоставили этот выбор народу. Никто не спешил выставлять свою кандидатуру, кроме 27-летнего сына погибшего Публия Сципиона, который также носил имя Публий. Давать столь важное поручению столь молодому человеку противоречило римским обычаям, однако личные качества молодого Сципиона внушали большое доверие римлянам. Народное собрание проголосовало за него единогласно. Это был тот самый великий Сципион Африканский, который позже со славой окончил войну с Ганнибалом.

С большим войском Публий Сципион высадился в Испании и сразу же добился там огромного успеха. Он неожиданно напал на Новый Карфаген, главный оплот пунийского владычества над Испанией. Взять этот город было непросто, но Сципион узнал от рыбаков, что с одной стороны его крепостных стен море во время отлива становится очень мелким. Римляне к полному замешательству защитников устроили атаку с этой стороны, и Новый Карфаген был взят.

В этом городе находилось много заложников от испанских племён, которых карфагеняне удерживали с целью обеспечить покорность их земляков. Сципион отпустил всех заложников на свободу. Этот ловкий политический шаг снискал ему большую популярность по всей Испании. Туземцы спешили порывать союз с Ганнибалом и переходить на сторону Рима. Взятие Нового Карфагена решило судьбу Испании. Сципион далеко превзошел все надежды римского народа, и сенат оставил его в должности испанского главнокомандующего на неопределенный срок.

 

Последние годы войны с Ганнибалом в Италии

Между тем и в самой Италии война с Ганнибалом приняла такой оборот, что римляне могли с некоторым доверием смотреть на будущее. Удивительная энергия, выказанная сенатом после поражения при Каннах, не ослабевала и в следующие годы. Все граждане с 18 до 46 лет, способные носить оружие, были призываемы на службу. Римляне требовали огромных контингентов и от своих союзников. Военные силы после поражения при Каннах были доведены до громадного размера: в следующем году у римлян было в походах 18 легионов; 150 военных кораблей охраняли Италию и острова. Благодаря таким усилиям, они могли энергически продолжать войну с Ганнибалом в Италии, и в то же время успешно бороться с карфагенянами в Сицилии, в Испании, на берегах Адриатического и Ионийского морей, отнимая тем у своего великого противника возможность получать подкрепления. Им необходимо было не щадить усилий, чтобы одолеть Ганнибала в Италии, передать потомству свое государство не уменьшившимся. Но, конечно, народ тяжко страдал от этих усилий. Многие цветущие селения обратились в вертепы нищих и в приюты разбойников, многие богатые поместья стали пустынями. Нивы мало возделывались по недостатку работников даже и в тех местах, которых война с Ганнибалом не опустошала: пахать и убирать хлеб приходилось детям, старикам, женщинам, невольникам, потому что свободные мужчины крепких лет все были в войсках, старавшихся отнять у Ганнибала восставшие области южной Италии, Бруттий, Луканию, Самний, или охранявших берег реки По от кельтских инсургентов; надобно было стоять войскам и в альпийских проходах, чтобы не ворвалось через них в Италию новое карфагенское войско; надобно было посылать войска и в Сицилию и на иллирийский берег для усмирения и наказания союзников, изменивших Риму; надобно было бороться с врагом на Пиренейском полуострове. Много воинов нужно было Риму, так что наборы войска изнуряли население. Тяжелы были и налоги на войну с Ганнибалом: все деньги из государственных касс были израсходованы на войну; поселяне и промышленники изнемогали под тяжестью податей. Рим перестал уплачивать жалованье воинам; он чеканил низкопробную золотую и серебряную монету; она подрывала кредит, расстраивала торговлю. У богатых людей государство требовало займов; требовало в кредит поставок всего, надобного для войны с Ганнибалом, взяло деньги сирот у их опекунов. Как ни велики были пожертвования, делаемые патриотическими гражданами на военные надобности, как ни многочисленны были воины, центурионы и высшие начальники, отказывавшиеся от жалованья, чтобы облегчить государственные расходы, но громадные издержки на войну с Ганнибалом истощали все средства государства; в городах был голод, доводивший жителей до отчаяния. Велики были жертвы, каким подвергала судьба Рим в те времена, подготовляя этими страданиями всемирное владычество его. В довершение бедствий римские войска подвергались в те годы тяжелым поражениям. Правда, римлянам удалось отнять у Ганнибала города Казилин и Арпы [213 г.], но вскоре после этого, когда Марцелл еще стоял под Сиракузами, граждане Тарента отложились от Рима [212 г.] в негодовании за то, что римляне наказали смертью их заложников, пытавшихся бежать. Римский военачальник Ливий, по беззаботности которого карфагенянам удалось овладеть городом, удержался в цитадели при помощи войск, призванных из Метапонта, но Метапонт, Турии, Гераклея последовали примеру Тарента. Ганнибал овладел всем прибрежьем, блокировал тарентскую цитадель с моря и с суши; была даже опасность, что македонский царь вмешается в войну и пришлет войско в Италию на помощь Ганнибалу; но, к счастью для Рима, Филипп не сделал этого, запутавшись в мелкие войны с союзниками Рима в Греции. В Кампании храбрый Тиберий Гракх погиб, обманутый изменившим римлянам луканцем; после его смерти рассеялось войско его, состоявшее почти исключительно из освобожденных рабов. В Лукании был разбит Ганнибалом Марк Центений Пенула, выказавший храбрость во второстепенных военных должностях, но не сумевший исполнить опрометчиво вверенную ему сенатом обязанность начальника особого войска; сам он был убит, было убито и большинство войска его, состоявшего наполовину из волонтеров. В Апулии неосмотрительный и надменный претор Гней Фульвий Флакк попался при Гердонии в засаду, и почти все войско его погибло; он успел уйти только с 2000 человек пехоты и 200 всадниками.

 

Осада и взятие Капуи римлянами. Hannibal ante portas!

Но в следующем [211] году война с Ганнибалом получила оборот, более благоприятный для римлян. Они сделали величайшие усилия, чтобы выставить многочисленные войска, брали в службу даже пожилых людей, которые, но своим летам, были уже свободны от военной повинности, и у них было теперь 23 легиона. Ганнибал находился на восточном берегу; пользуясь этим, римляне осадили Капую, в которой террористически владычествовали демократы, опираясь на карфагенский гарнизон. Римляне отрезали город от всех сообщений, и скоро в нем оказался недостаток съестных припасов. Капуанские вестники, пробравшись через окопы, которыми римляне окружили город, успели пройти к Ганнибалу с просьбой о помощи. Он был тогда в Таренте. Немедленно пошел он со всем своим войском, при котором было 33 слона, и стал на горе Тифате, надеясь, что римляне побоятся продолжать осаду и уйдут от Капуи. Но они спокойно остались в своих окопах; карфагенские легкая пехота и конница нападали на эти укрепления безуспешно, а сделать серьёзный приступ Ганнибал не решился.

Послав нумидийского всадника сообщить капуанцам о своем плане действий и передать просьбу, чтобы они мужественно защищались, Ганнибал ночью, разложив костры, ушел со всем войском из стана и двинулся к Риму, надеясь, что, испуганные его появлением у стен города, римляне отзовут свои легионы от Капуи на защиту самого Рима. Древние писатели неодинаково говорят о том, каким путем шел он; вероятно, он шел по Латинской дороге между римскими укреплениями через Теан, Фрегеллы, Анагнию, перешел реку Анион близ Тибура. Ганнибал раскинул свой стан в виду Рима. Ужас охватил население города. Матроны с распущенными волосами толпились в храмах, молясь богам; старики взялись за оружие; все, способные сражаться, вступили в ряды войска. Но опасность скоро миновала. Проконсул Квинт Фульвий привел в Рим по Аппиевой дороге отряд, состоявший из 15000 человек пехоты и 1000 конницы; соединившись с двумя легионами, находившимися в городе, эти силы были достаточны для отражения приступа, если бы Ганнибал отважился сделать нападение. В Риме ждали приступа, и страх еще оставался велик: выражение «Ганнибал у ворот» (Hannibal ante portas!) долго служило обозначением величайшей опасности; но никаких серьёзных военных действий не было предпринято ни с той, ни с другой стороны. Древние писатели говорят, что войска два раза готовились вступить в битву, но оба раза начиналась такая гроза с градом и проливным дождем, что битва становилась невозможной. Римляне видели в этом чудесную помощь богов, и на том месте перед Капенскими воротами, до которого доходил Ганнибал, они воздвигли жертвенник «Богу-Возвратителю вспять, Охранителю» (Deus Rediculus Tutanus). Постояв несколько дней близ Рима, Ганнибал ушел. Опустошенные окрестности долго показывали, как близко подступал он к Риму. Консул Публий Гальба пошел за ним и, по неосторожности, потерпел поражение; карфагеняне разграбили его стан.

Но Капую уже нельзя было спасти. Теснимая осаждающими, ослабленная раздорами партий, она страдала от голода, и он принудил ее сдаться римлянам без всяких условий. Пощады не могло быть: римляне горели мщением, 28 членов городского совета, приверженцы Ганнибала, умертвили сами себя. Суровый проконсул Квинт Фульвий Флакк велел бить розгами и казнить на площадях городов Теана и Калеса 54 человека правителей и военачальников Капуи; граждане её за союз с Ганнибалом были сделаны рабами и отведены на работу в нездоровых местностях; имущество их было отдано новым поселенцам, которых прислал Рим. Сокровища Капуи были отвезены в Рим, у города было отнято самостоятельное управление: столицею Кампании стал править римский префект. С такою же суровостью были наказаны Ателла и Калация. В Ателле жили оски. Теперь этот город стал латинским селением и, подобно местечку южной Этрурии, Фесценнию, Ателла сделалась предметом насмешек римлян; простонародные шутовские комедии стали называться у римлян ателланскими.

 

Взятие Тарента римлянами

Взятие Капуи дало римлянам решительный перевес в войне с Ганнибалом. Города и племена, вступившие в союз с ним, потеряли доверие к его силе, стали колебаться в усердии к нему, не оказывали ему помощи, так что он был принужден или ставить у них свои гарнизоны и тем ослаблять свое малочисленное войско или удерживать их в повиновении беспощадными наказаниями за измену. Наоборот, римские союзники в Средней Италии, начинавшие колебаться в своей верности Риму, утомленные наборами и поставками, каких требовала война, увидели теперь, что Рим одолеет Ганнибала; их преданность упрочилась надеждою на вознаграждение после победы, и они снова стали готовы не щадить своих усилий на содействие римлянам. Следующий [210] год прошел в войне без важных результатов для римлян: они то выигрывали, то проигрывали мелкие сражения; Ганнибал, благодаря своему стратегическому гению, одержал вторую победу при апулийском городе Гердонии; тут были убиты проконсул Гней Фульвий и 11 военных трибунов, погибло почти все войско Фульвия, и лишь немногие успели бежать к Марцеллу в Луканию. Но в следующем [209] году римляне приобрели очень важный успех: они взяли Тарент, в цитадели которого все еще держался римский гарнизон, отразивший все нападения Ганнибала. Фабий Максим Кунктатор, «Щит Рима», взял город Тарент при помощи изменников; 2000 жителей, уцелевших от меча римлян, были проданы в рабство; 70,000 фунтов золота и серебра были взяты в добычу и поступили в государственную казну Рима. Статуи «гневных на Тарент» богов Фабий, строгий последователь старинных римских обычаев, оставил в покоренном им городе. – Взятие Тарента было последним подвигом старика Кунктатора, пять раз бывшего консулом; через несколько лет он умер в твердой уверенности, что Рим восторжествует в войне с Ганнибалом. По взятии Тарента сенат и народ римский наградили Фабия Кунктатора высшею почестью, какую мог получить римский гражданин – они дали ему сплетенный из простой травы венок за спасение войска.

Консулами следующего года были выбраны Марк Марцелл, «меч Рима», и Тит Квинкций Криспин. Марцелл, 60‑летний герой, вся жизнь которого была посвящена служению божествам, чести и храбрости, которым он построил общий великолепный храм у Капенских ворот, надеялся умереть, заслужив имя освободителя Италии от Ганнибала, но судьба оставила эту славу на долю другого полководца, более молодого. Отправившись с другим консулом, со своим сыном и небольшим отрядом конницы обозревать местность близ Венузии, Марцелл попал в засаду: скрывавшийся в лесу отряд нумидийской конницы неожиданно напал на него, и он был убит, храбро обороняясь [208 г.]. Криспин успел уйти, но скоро умер от тяжелых ран, полученных в неравной борьбе. Ганнибал с почетом предал сожжению тело Марцелла и послал в серебряной урне пепел его сыну. Около того времени, как нашел себе неожиданную смерть величайший из римских полководцев, Ганнибал получил радостное известие, что храбрый брат его Газдрубал готовится перейти с испанским войском Альпы, чтобы, соединившись с ним, нанести решительный удар Риму.

 

Продолжение войны с карфагенянами в Испании

Сципион тем временем одолел карфагенян и на Эбро и в долине Бетиса. Брат Ганнибала, Газдрубал, был разбит при Бекуле (208 г.) После этого и другие карфагенские военачальники не могли держаться против римлян: другой Газдрубал (сын Гискона) ушел в Лузитанию, Магон уплыл на Балеарские острова. Сципион возобновил прежнюю дружбу своего отца и дяди с нумидийским царём Сифаксом. Для этого он лично совершил опасную поездку в Нумидию с небольшой охраной. Сципион старался отвлечь от союза с карфагенянами и другого нумидийского властителя – царя Масиниссу. Уже тогда он замышлял продолжить войну с Ганнибалом в самой Африке.

 

Газдрубал идёт в Италию к Ганнибалу

Но отважные действия Сципиона навлекли на его родину большую опасность. Газдрубал, потерпев поражение при Бекуле, все‑таки нашел возможность исполнить свое намерение – идти к брату, Ганнибалу, в Италию. Быстрым походом к северу он успел достигнуть Пиренеев; проходы через них Сципион оставил без охраны войсками; перешедши Пиренеи, Газдрубал проложил себе деньгами свободный путь через Галлию; племена, жившие в альпийских горах, не противились ему, зная теперь, что карфагеняне идут через их долины не с враждебною для них целью. Они даже помогали Газдрубалу; он перешел Альпы тем же путем, которым прошел через них за 10 лет перед тем Ганнибал. Римляне изумились, услышав о приближении Газдрубала, которое грозило изменить ход войны с Ганнибалом в Италии, и сначала досадовали на Сципиона за то, что он, увлекшись отважными походами, оставил без охраны пиренейские ущелья, в которых прежние римские полководцы успевали удержаться и в самые бедственные времена. Газдрубал явился на берегах По неожиданно для римлян и стал подымать галльские племена против них прежде, чем они приняли меры обороны. Фабий тогда уже умер, Марцелл был убит; многие местности Этрурии, земли марсов, Лациума, других областей отказывались посылать войска и платить налоги римлянам, а в Италии находились теперь уже два карфагенские войска. Газдрубал был искусный полководец, и римляне видели себя в большой опасности. Виноват в том был Сципион. Но боги закрыли лаврами ошибку своего любимца.

Уход Газдрубала из Испании к Ганнибалу отдал во власть римлян всё восточное побережье этой страны. Прибывшее из Карфагена в 207 г. войско Ганнона было наголову разбито Марком Силаном. Карфагеняне отчаянными усилиями собрали ещё одну (75-тысячную) армию, однако Сципион разгромил и её во второй, очень упорной, битве при Бекуле. Сципион взял последний сильный испанский оплот Карфагена – Гадес (Кадис). Испанские князья предлагали ему стать их верховным государём. Сципион отклонил их просьбу и поехал в Рим сложить с себя власть полководца.

Между тем и в Италии миновала опасность, которою угрожал ей переход Газдрубала через Альпы. В Риме были очень испуганы известием, что карфагенский полководец, войско которого увеличилось присоединившимися к нему галлами и лигурами, идет по долине По к берегу Адриатического моря, с очевидным намерением продолжать путь на юг через недовольные Римом, расположенные к восстанию этрусские и умбрийские земли на соединение с братом, который пошел из окрестностей Регия через бруттийские земли на север и хотя потерпел большой урон в неудачном сражении при Грументе, но прошел в Апулию и расположился станом у Венузии, а потом стал у Канузия, ожидая брата, Ганнибала. Римляне хорошо понимали громадность опасности, которой грозил этот новый поворот в войне с Ганнибалом, и приняли против неё меры с большим благоразумием и энергией. Они пригласили волонтеров поступать на службу, призвали к оружию людей, по закону освобожденных от воинской повинности, и увеличили число своих войск до 23 легионов; таким образом, они могли послать одного консула против Ганнибала, другого против Газдрубала и однако же оставить войско для охранения столицы и продолжать войну в разных других местах. Сенат хотел не допустить соединения Ганнибала с Газдрубалом; это удалось, благодаря счастливой случайности. В руки римлян попались гонцы, отправленные Газдрубалом к Ганнибалу с письмами, в которых, извещая, что пришел в Италию, он просил его идти к Нарнии, куда обещался придти к нему по Фламиниевой дороге. Получив из перехваченных писем эти сведения, консул Гай Клавдий Нерон, шедший за Ганнибалом и расположившийся станом против его стана в Апулии, решился на отважное дело. Он был убежден, что Ганнибал будет неподвижно стоять в своем стане, дожидаясь брата и ночью ушел с 7,000 отборных воинов, велев остальному войску держаться в стане и наблюдать за Ганнибалом, а сам ускоренными переходами пошел на север к другому консулу, Марку Ливию (Салинатору), стоявшему в Умбрии близ военной колонии Сены Галльской и следившему за Газдрубалом. Подошедши к стану Ливия, он для вступления в него подождал ночи, желая, чтобы Газдрубал не заметил прибытия подкреплений к Ливию; воины Нерона были распределены по шатрам Ливия, так что вид стана остался прежний. Но, при всех предосторожностях римских консулов, проницательный Газдрубал утром стал догадываться, что к Ливию пришли новые войска; а когда вечером сигнал зари был дань трубою в римском стане два раза, Газдрубал понял, что пришел Нерон: по своим войнам с римлянами в Испании он знал, что когда вечерний сигнал трубою подается два раза, это значит, что в стане находятся два военачальника равного сана. Из того, что к Ливию пришел Нерон, Газдрубал вывел заключение, что Ганнибал разбит, решил ночью отступить и ждать точных сведений. Эта мысль погубила его.

 

Битва при Метавре

На рассвете консулы пошли за братом Ганнибала и нашли расстроившееся во время ночного похода войско его на высоком и крутом берегу речки Метавра; оно искало брода через глубокое русло. Первый настиг карфагенян Нерон с конницей, потом пришел претор Луций Порций с легкой пехотой, Наконец и Ливий с массою легионов; Газдрубалу невозможно было продолжать отступление, он должен был принять битву при условиях, чрезвычайно невыгодных.

И Ливий, и Полибий, из XI книги которого сохранился отрывок, рассказывающий о битве у Метавра [или при Сене Галльской – 207 г.], хвалят выказанные в ней искусство и мужество Газдрубала. На левом крыле против Нерона он поставил галлов, которых, как он думал, римляне считают наиболее страшными врагами. Сам он с испанцами, старыми опытными воинами, на которых особенно полагался, стал на правом крыле против Ливия. Лигуры стояли в центре, за линиею слонов. Битва при Метавре была ожесточенная, победа долго колебалась и начинала, по-видимому, склоняться на сторону Газдрубала, когда Нерон, который не мог дойти до галлов, имея на пути холм, мешавший атаке, сделал неожиданный маневр, доставивши: победу римлянам. Утомившись бездейственно смотреть на битву, он взял часть своей пехоты, повел ее сзади остального римского войска и внезапно напал на неприятеля с фланга. Поражение карфагенян при Метавре было полное. Река не давала им уйти, и все их войско было уничтожено; 36,000 их легли на июле битвы, 5400 были взяты в плен. Брат Ганнибала, Газдрубал, державший себя геройски, не хотел пережить погибели храбрых своих воинов. Увидев, что сражение совершенно потеряно, он бросился на коне в ряды неприятеля и нашел, подобно своему отцу Гамилькару, славную смерть. Только один отряд, состоявший из лигуров и галлов, ушел в беспорядке, без начальников и знамен. Легко было бы истребить его, послав за ним конницу; но Ливий дал этим беглецам уйти, чтоб они рассказали своим соплеменникам о поражении Газдрубала и храбрости римлян. Победа при Метавре была куплена дорого: 8000 римлян и союзников заплатили за нее жизнью; но она освободила Италию от опасности такой же грозной, как та, какой подвергался Рим после битвы при Каннах.

Битвою у Метавра была решена судьба войны с Ганнибалом. Когда возвратившийся Нерон послал двух пленных африканцев бросить у стана Ганнибала голову Газдрубала и рассказать о поражении войска его, Ганнибал печально воскликнул, что он видит в судьбе Газдрубала предвестие участи Карфагена. (Гораций [Оды IV, 4] изображает Ганнибала говорящим: «Не буду посылать тебе, Карфаген, известий о победах; погибла наша надежда, слава нашего племени, со смертью Газдрубала».) Поступок Нерона не делает чести римлянам: Ганнибал никогда не ругался над убитыми, – с почетом похоронил Эмилия Павла, Гракха и Марцелла. Глубоко пораженный исходом битвы при Метавре, Ганнибал отступил в Бруттий, гавани которого оставались единственными путями сношений его с Карфагеном. В Риме после битвы при Метавре был беспредельный восторг. Три дня продолжался праздник благодарности богам, а потом римский народ стал возвращаться к такому образу жизни, как в мирные времена. Число принимавших участие в войне с Ганнибалом солдат было уменьшено, чтобы латинские и римские поселяне занялись опять возделыванием своих заброшенных нив. С тех союзников, чья верность Риму колебалась в прежние тяжелые годы войны с Ганнибалом, римляне стали теперь строго взыскивать недоимки податей.

После битвы при Метавре карфагеняне начали опасаться, что война кончится гибелью для них, что римляне могут перевезти войска в Африку; потому, карфагенское правительство решилось послать помощь Ганнибалу: младший брат его Магон получил приказание плыть в Италию с остатком испанских войск и военными запасами. Но время для таких экспедиций прошло: Магон поплыл из Минорки, вышел на лигурийский берег, разрушил Геную [205 г.]; несколько галльских и лигурийских отрядов присоединились к нему; но он не мог соединиться с Ганнибалом, не мог и сам удержаться против римлян.

В наступившие после битвы при Метавре времена несчастия Ганнибал выказал все величие своих военных талантов. Не получая почти никакой помощи от Карфагена, имея в Италии лишь очень немногих союзников, – только те немногие города, которые, как Кротон, были удерживаемы на его стороне поставленными у них его гарнизонами, или страхом римской мести, – Ганнибал с небольшим остатком своего войска держался после битвы при Метавре несколько лет в южном конце Италии. Римляне покорили греческие города восточного берега: Фурии, Локры, Регий и с неумолимой строгостью наказали их за мятеж; римские граждане и союзники поселились в опустевших домах, разделили между собою земли и, при содействии гарнизонов, эти колонисты отрезали Ганнибала от сообщений с морем. Но он все‑таки умел удерживать своих воинов под знаменами, пополнять убыль в своих рядах, находить продовольствие для войска в бруттийской области, где между горами довольно мало плодородных мест. Невозможно не удивляться изобретательности ума и стратегическому таланту Ганнибал, поддерживавшего при таких обстоятельствах дисциплину в войске, часть которого составляли буйные бродяги, умевшего предотвращать или подавлять в зародыше мятежи. После битвы при Метавре римляне заняли Самний и Луканию, кроваво наказали население этих областей за измену, но не отваживались напасть на африканского льва в его горном убежище; как прежде Гамилькар, отец его, сошел непобежденный с сицилийских гор, когда карфагенское правительство отдало Сицилию римлянам, так и Ганнибал покинул Италию непобежденный, когда отечество призвало его на свою защиту.

 

Сципион и Масинисса

Между тем, Публий Сципион, довершив покорение Испании, прогнал карфагенян из последнего оплота их, Гадеса, покорив или склонив к повиновению испанские народы, заключил тайный союз с энергичным царем Нумидии Масиниссой, чтобы обеспечить в нём поддержку для подготавливаемой экспедиции в Африку.

Сципион привлёк к себе Масиниссу великодушным освобождением из плена его племянника, Массивы. Масинисса, кроме того, был оскорблен карфагенянами, за которых он так долго и храбро сражался. Карфагенский полководец Газдрубал, сын Гискона, обещал Масиниссе руку своей дочери Софонисбы. Но пока жених сражался в Испании за Карфаген, Софонисбу отдали в жены постоянно предававшему карфагенян Сифаксу, чтобы купить этим его союзническую верность. После смерти отца Масиниссы, царя Галы, карфагеняне передали его владения не Масиниссе, а другому претенденту. Масинисса начал в Африке борьбу против этого узурпатора, но Сифакс и Газдрубал победили его и заставили прибегнуть к партизанской войне из гор.

 

Африканский поход Сципиона

Возвратившись в Рим, Сципион получил консульство на 205 год. Он сразу предложил план продолжить войну с Ганнибалом путём африканского похода. Сенат поначалу отверг его, считая, что прежде надо изгнать Ганнибала из Италии. Многие сенаторы подозрительно смотрели на не в меру честолюбивого Сципиона, осуждали его пристрастие к необыкновенным предприятиям. Приверженцы старинной римской дисциплины порицали Сципиона за то, что в походах он снисходительно смотрит на буйства и насилия солдат.

Но сенаторы опасались раздражить народ, любивший Сципиона, и поэтому согласились, чтобы он готовился к африканскому походу в Сицилии. Сципиону разрешили созывать волонтеров из всей Италии. Осторожный сенат не спешил давать больших средств на рискованное предприятие. Но имя Сципиона привлекло под его знамёна массы добровольцев. К нему в Сицилию собралось множество желающих участвовать в африканском походе. За 40 дней у Сципиона набралось 40 военных, 400 транспортных кораблей и армия в 30 тысяч солдат. Войско село на корабли в Лилибее и весной 204 года поплыло в Африку, чтобы продолжать войну с Ганнибалом там.

Сципион высадился в Карфагенской области близ Утики. Там к нему сразу присоединился Масинисса, который сильно помог Сципиону своим талантом и знанием местности. Карфагеняне снарядили для обороны мощный флот и войско во главе с Газдрубалом, сыном Гискона. Но Сципион победил его в нескольких сражениях и осадил Утику. Взять эту мощную африканскую крепость ему не удалось. Сципион отступил от Утики и расположился станом на мысе к востоку от неё. К Газдрубалу тем временем присоединился Сифакс с 50.000 пехоты и 10.000 конницы.

Сципион для отвода глаз завёл переговоры, а тем временем замыслил смелый план. В своей Африке карфагеняне и нумидийцы сооружали свои станы беспорядочно, устраивая их в шалашах из хвороста, крытых тростником и соломой. В одну из ночей Сципиону удалось зажечь неприятельский стан, где легкие соломенные жилища тут же загорелись целиком. Карфагеняне и нумидийцы в беспорядке бежали из пламени, а римские легионеры массами убивали их. Сифакс и Газдрубал вскоре пополнили убыль новым набором и вступили со Сципионом в кровавую битву недалеко от Утики. Сципион одержал в ней победу. Бежавший Сифакс был схвачен и потом умер в Риме. Его столица Цирта сдалась без сопротивления. Софонисба теперь желала сочетаться браком со своим прежним женихом Масиниссой, но Сифакс выставил ее виновницей своего отпадения от Рима. Сципион потребовал от Масиниссы выдачи Софонисбы, но она избежала этого, выпив кубок с ядом. Масиниссе, ставшему теперь верным союзником римлян, Сципион вернул царство его отца. Все эти события вызвали окончательный перелом войны с Ганнибалом в пользу Рима.

 

Отзыв Ганнибала из Италии в Африку

После таких ударов карфагенянам было необходимо или заключить мир на условиях, какие предпишет победитель, или, вызвав Магона и Ганнибала из Италии, собрать последние силы для отчаянной борьбы. Аристократическая партия, начавшая говорить теперь громче прежнего, порицала «безрассудного» Ганнибала и требовала мира; её влияние было так велико, что правительство вступило с римлянами в переговоры о перемирии и мире. Римский сенат предоставил дело решению Сципиона; он потребовал, чтобы карфагеняне уступили римлянам все владения за пределами Африки, отдали все военные корабли, кроме 20, предоставили Масиниссе, кроме его царства, и царство Сифакса, заплатили римлянам огромную сумму (4 тысячи талантов) в вознаграждение за военные расходы. Карфагенское правительство тотчас же приняло эти условия и отправило в Рим послов получить утверждение их от сената. Но партия, поддерживавшая в войне Ганнибала и его фамилию, имела перевес в массе народа. Она полагала, что честь родины и её собственное влияние требуют не заключать мира без согласия Ганнибала, хотела, чтобы он и его брат были вызваны из Италии; она говорила, что сами римляне показали в войне с Ганнибалом пример возможности преодолеть все бедствия непоколебимым патриотизмом; что Карфаген не должен униженно просить пощады у врагов, когда Ганнибал и Магон еще стоят непобежденные в Италии; что Ганнибал на родине будет сражаться за нее с такой же гениальностью, как у Тразименского озера и при Каннах. Опираясь на народ, эта партия вынудила правительство исполнить её требование. Прежде, чем воротились послы, которым римский сенат дал уклончивый ответ, Магон и Ганнибал получили приказание возвратиться на родину. Магон перед тем временем был разбит в земле инсубров и оттеснен на лигурийский берег; он немедленно последовал призыву, выводившему его из безнадежного положения, но на переезде в Африку умер от раны, полученной им в несчастном сражении, в котором он бился геройски. Ганнибал с негодованием и слезами покинул страну, война в которой прославила его. Он в последнее время стоял в Кротоне, все еще надеясь, что Филипп Македонский пришлет ему помощь. С карфагенскими и италийскими воинами Ганнибал сел теперь на корабли, приготовленные, для него, и поплыл в отечество, которого не видел с детства. Он взял с собой только лучших воинов, других, вероятно, оставил гарнизонами в немногих городах, еще не отнятых у него римлянами и ожидавших теперь подвергнуться мщению их. Очень жаль, что погибли медные доски, на которых Ганнибал перечислял главные события войны и которые поставил на лацинийском мысе у Кротона: быть может, они сняли бы многие пятна с его имени. Так, например, римские писатели говорят, будто перед отъездом Ганнибал велел убить в храме Юноны Лацинийской тех италийских воинов, которые не захотели ехать с ним.

Когда Ганнибал вышел на берег у Лептиды, партия войны в Карфагене одушевилась новой надеждой. Карфагеняне нарушили перемирие. Разгневанный этим Сципион двинулся из своего тунесского стана к Гадрумету, опустошая те африканские области, через которые шёл. Ганнибал собрал подкрепления и двинулся ему навстречу, чтобы окончательно решить судьбу войны. Два войска сошлись у Замы – местности, чьё расположение в точности не известно. Перед битвой Ганнибал пригласил Сципиона лично свидеться на одном из холмов между войсками. Ганнибал убеждал римского полководца дать Карфагену более мягкие условия мира, однако Сципион, напротив, утяжелил свои прежние требования в наказание карфагенянам за нарушения перемирия и оскорбление послов.

 

Битва при Заме

Карфагенский вождь отверг эти условия, и 19 октября 202 г. произошла битва при Заме, окончившая войну с Ганнибалом.

Более сильная конница римлян разгромила на флангах карфагенскую. Слоны Ганнибала в бою бросились в сторону и расстроили свою же конницу. Но битва между пехотою была упорной. Та часть пехотинцев Ганнибала, которая состояла из карфагенских граждан, билась так нерешительно, что стоявшие рядом с ней лигурийские и галльские наемники, заподозрили её в измене и начали с ней сражаться. Но после возвращения на поле боя из погони римской и нумидийской конницы солдаты Карфагена были окончательно подавлены численным превосходством.

Большинство карфагенских воинов были перебиты и взяты в плен. Ганнибал поехал в Карфаген объявить там, что проиграна не только битва при Заме, но и вся война. (Подробнее об этом – см. статью «Битва при Заме».)

 

Конец войны с Ганнибалом

Терзаемый раздорами партий, лихорадочными тревогами массы населения, Карфаген не мог долго выдержать осаду. Толпа подозревала повсюду измену; её раздражение было так ужасно, что Газдрубал, тайно возвратившийся в город и узнанный народом, бежал от ярости его в свою фамильную гробницу и отравился; толпа потащила его тело по улицам, отрубила голову трупа, воткнула на шест и носила по городу. Положение дел было отчаянное, и Ганнибал посоветовал своим соотечественникам прекратить войну и примириться с римлянами, какова бы ни была суровость их требований. 30 сенаторов были отправлены в Тунес, в стан Сципиона; главою посольства был Ганнон. Карфагеняне просили пощады; Сципион дал им пощаду, правда, на условиях, которые были еще суровее прежних его требований. Карфагеняне должны были отказаться от Испании, от всех островов Средиземного моря, оставить у себя только 10 трирем, все другие свои военные корабли отдать римлянам, предоставить Масиниссе все Нумидийское царство и все владения, какие когда-нибудь принадлежали его предкам в Карфагенском государстве; не набирать войска, не вести войны ни в Африке, ни в других странах без разрешения римлян и в продолжение 50 лет платить римлянам ежегодно по 200 талантов (около 400,000 рублей). Контрибуция была рассрочена на 50 лет именно с целью обратить Карфаген в постоянного римского данника. Если прибавить к этому ещё и условие неполной самостоятельности Карфагена во внешних делах, то гордая родина Ганнибала становилась, в сущности, римским вассалом.

Не имея силы продолжать войну, Карфаген покорился этим условиям мира, которые, если не по форме, то на деле лишали государство независимости, делали его данником Рима, отнимали у него всякую свободу действий, давали ему могущественного соседа, интересы которого были тожественны с римскими. В Риме сначала многие не хотели утверждать условий мира, данных Карфагену Сципионом; раздавались уже и тогда голоса, говорившие, что для безопасности Рима необходимо разрушить Карфаген; но более умеренное мнение наконец восторжествовало. Мир был утвержден римским народом. Сципион сжег карфагенский флот (500 кораблей), поставил царем над всей Нумидией своего сподвижника Масиниссу, принял его в число друзей рода Сципионов и возвратился в Рим. Вермина, сын Сифакса, униженно просил милости римлян и в следующем году они дали ему маленькую долю царства его отца.

Так окончилась война с Ганнибалом. Сципион не захотел разрушить Карфаген, удовольствовался тем, что сделал его беззащитным торговым городом, усмирил гордость вельмож его, – это показывает, что он был человек благородный и одаренный проницательным политическим умом. Его душе была чужда мысль, что для величия его родины необходимо превратить в развалины столицу культурного государства, бывшую соперницей Рима. Великую честь Ганнибалу делает то, что он, подавляя в себе наследственную ненависть к Риму, советовал заключить мир и, хотя предвидел, что этот мир лишит влияния на дела его партию и его самого, но убедил роптавший народ покориться необходимости. Горячий патриот, Ганнибал желчно осмеивал своекорыстие и близорукую политику торговых вельмож, думавших только о золоте. Ливий говорит, что, когда в Рим отправляли первый взнос контрибуции, карфагенские сенаторы плакали; Ганнибал засмеялся; один из сенаторов сказал, что не следует смеяться ему, виновнику бедствия. Он отвечал: «Вы должны были бы плакать тогда, когда у вас брали оружие, жгли ваши корабли, запретили вам воевать, потому что тою раною был нанесен смертельный удар».