Народное движение против коммунизма в конце гражданской войны (1920-1921)

В конце 1920-1921, вконец измучившись от большевицкой диктатуры, начали восставать самые «революционные» районы, опора коммунистов в предыдущие годы. На Дону поднялись «мироновские» Усть-Медведицкий и Хоперский округа. В Воронежской губернии – Богучарский уезд, где обычно формировались войска для борьбы с донским казачеством. На Урале бурлили Пермь и Мотовилиха во главе с ультрареволюционером Мясниковым, расстрелявшим в 1918-м великого князя Михаила Александровича и закопавшим живым архиепископа Андроника. В Сибири повернули против красных партизанские края, зверски убивая продразвёрсточных агентов. В Крыму «большевицкие» села, которые при Врангеле являлись базами подпольщиков, после первого же наезда продотрядов стали укрывать уцелевших офицеров и переправлять их в горы к «зеленым».

Восставали те, кто позволил одурманить себя иллюзиями коммунистического рая. Обман этих иллюзий стал теперь раскрываться всё яснее. Однако роковым обстоятельством была разрозненность народного движения против ленинцев. Проследив географию антибольшевицких выступлений в 1918-1921, мы увидим, что восставали почти все области страны, но не одновременно. Одни районы подавили раньше, у других протест прорвался только в конце гражданской войны. Сохранять господство большевиков позволяла и изворотливость их политики, принцип «разделяй и властвуй». Для усмирения богучарцев в 1921-м бросили донских казаков, которых сами эти богучарцы подавляли раньше.

Ленин требовал применять против крестьянских «банд» аэропланы и броневики. На Тамбовщине участников волнений травили удушливыми газами.

Одним из главнейших событий народного антикоммунистического движения было Кронштадтское восстание (в советской литературе – Кронштадтский мятеж). Оно тоже вспыхнуло в одном из главных очагов прошлой «революционности». На рубеже 1920-21 российские города пребывали в голоде и нищете. Повсюду не хватало топлива, даже Баку сидел без керосина. Петроградские рабочие получали лишь четверть фунта хлеба в день – недоедание принимало почти такие же размеры, как при позднейшей блокаде города немцами. В конце февраля 1921 в Петрограде началась широкая забастовка. Против рабочих были брошены военные курсанты, в городе ввели военное положение и комендантский час. ЧК начала массовые аресты, но волнения не прекращались. Целую неделю советские газеты хранили гробовое молчание о них, а потом большевицкие писаки стали возлагать вину за недовольство на «белогвардейцев, черносотенные банды, шпионов, Англии-Франции-Польши», на «болтунов и шептунов». Всерьёз говорилось, что голод и холод в Петрограде «подготовлен разрушительной работой эсеров и меньшевиков». Граждан призывали «доносить о подозрительных лицах в Военный Совет Укрепрайона».

Из Петрограда забастовки перекинулись и на московские заводы. Рабочие пытались устраивать демонстрации перед красноармейскими казармами. Администрация стала закрывать заводы, из членов РКП создавалась вооружённая охрана с целью предотвратить возможные массовые выступления. Моссовет истошно агитировал: «Долой провокаторов Антанты! только дружная работа выведет нас из нищеты. Никакие шептуны не совратят рабочий класс с пути социалистической революции!»

Начало кронштадтского «мятежа»

В Москве собирался X съезд компартии, а рабочие крупнейших городов как раз в эти дни громко требовали отмены военного коммунизма, созыва Учредительного Собрания, многопартийности и коалиционного правительства. С ростом движения в Петрограде стало быстро расти и недовольство в Кронштадте, военной крепости, чей гарнизон насчитывал почти 27 тысяч человек. Местный Совет, руководимый коммунистами, не пользовался среди кронштадтцев никаким авторитетом, но его не давали переизбрать. Движение здесь началось с собрания команд линкоров «Петропавловск» и «Севастополь» 28 февраля 1921. Матросы поддержали требования петроградских рабочих и по образцу 1917 года выбрали Военно-революционный комитет. Его возглавил матрос Степан Петриченко. Основными требованиями «мятежников» были: «Советы должны стать беспартийными и представлять трудящихся; долой беспечную жизнь бюрократии, долой штыки и пули опричников, крепостное право комиссародержавия и казённые профсоюзы!» Факт кронштадтского восстания скрывался большевиками три дня, а когда молчать стало уже невозможно, его объявили мятежом одного штабного генерала (Козловского), подготовленным якобы французской контрразведкой. Большевики внушали, что руками Кронштадта «белогвардейцы и черносотенцы хотят удушить революцию». Троцкий заявил: восстание поднято с целью сорвать наш мир с Польшей и торговое соглашение с Англией.

Степан Петриченко - глава Временного Революционного комитета Кронштадта

Матросский «мятеж» не сопровождался сильными жестокостями. Своих коммунистов кронштадтцы не перебили, а только арестовали, да и то меньшую часть – 327 из 1116. Но большевицкие бонзы страшно перепугались. Кронштадт защищал доступ к Петрограду от вторжения извне. Кронштадтский гарнизон прежде относился к самым верным коммунизму войскам, за ним могли последовать и другие. Многочисленная армия восставших (куда больше, чем было у Юденича!) близ «колыбели революции», с мощной крепостной и корабельной артиллерией, была очень опасна. Семьи повстанцев в Петрограде ленинцы сразу арестовали как заложников, однако перетрусивший коммунистический Совет Труда и Обороны поспешил издать постановление о закупке за границей продовольствия для рабочих на 10 миллионов. К месту событий спешно стягивались «надежные» войска, а ненадежные выводились подальше. Несколько тысяч матросов, расквартированных в Петрограде, эшелонами отправили в Севастополь, который их не принял, опасаясь антисоветских настроений. Эшелоны остановились в Александровске (Запорожье), где матросы слонялись по городу, громогласно проклиная коммунистов. Началось брожение среди местных рабочих, и эшелоны отправили в Мелитополь. Их гоняли по всему югу, пока «мятеж» не был подавлен.

Была сделана попытка успокоить кронштадтцев убеждением. Но всеми ненавидимого главу Петрограда, еврея Зиновьева, матросы могли разорвать. Уговаривать их послали с виду простоватого русского Калинина. Однако его речь перед повстанцами на Якорной площади 1 марта 1921 провалилась. Калинин едва уехал восвояси.

Главной ошибкой восставших была нерешительность. Восставший Кронштадт митинговал, не предпринимая активных действий, «чтобы не пролить лишней крови», а петроградские заводы медлили поднимать оружие до прихода вооружённых кронштадтцев. Коммунисты же, пользуясь этой заминкой, быстро стянули артиллерию и создали две войсковые группировки – у Ораниенбаума и Лисьего Носа. Однако в Ораниенбауме полк красноармейцев отказался выступить против восставших, и в нём было приказано расстрелять каждого пятого.

В Петроград прибыли Троцкий и Сталин. Для непосредственного командования войсками прислали Тухачевского. 5 марта 1921 большевицкая верхушка предъявила ультиматум Кронштадту: сложить оружие без всяких условий, иначе будет беспощадный разгром. Листовки этого ультиматума разбрасывал над Кронштадтом специальный аэроплан. Имевшая много оружия крепость была уязвима тем, что не имела запасов еды и топлива. В русской эмиграции начался сбор средств для закупки продовольствия кронштадтцам. Александр Гучков из Парижа обратился к президенту США с просьбой срочно передать из Финляндии со складов гуверовской организации 6 тысяч тонн продовольствия в Кронштадт, но этого не было сделано.

В Ревель прибыл известный эсер Чернов, планируя из оставшихся в Эстонии белогвардейцев Юденича создать три отряда по 300 человек, которые стали бы организующими ядрами для наступления на Ямбург, Псков и Гдов. Сюда же съехались представители Савинкова, Врангеля, Чайковского. Но ЦК эсеров в Москве из социалистической солидарности с коммунистами поспешил отмежеваться от своих зарубежных деятелей. Кронштадцы тоже уклонились от предложений Чернова помочь. Большевицкая пресса уверяла, что Врангель намеревается перебросить под Петроград всю свою недавно эвакуированную из Крыма армию. Но эти слухи были беззастенчивой ложью: у оставшегося без средств Белого движения не было возможностей для подобной операции. Бывшие союзники России по Антанте, от которых зависели конкретные шаги, бездействовали. Англо-французская эскадра в Копенгагене (14 кораблей) была приведена в боевую готовность, но так и не двинулась. Да и состояла она из небольших судов и для серьезных действий не предназначалась.

7 марта открылись боевые действия. За два дня были выпущены более 5 тысяч снарядов. В ночь на 8 марта 1921 последовал штурм. Красноармейцев бросили в бой ползком через лёд, но их отбили огнем крепости и кораблей.

Требования восставших кронштадтцев

После штурма было составлено обращение жителей Кронштадта и гарнизона крепости к советскому населению. В нём говорилось:

Подавление кронштадтского восстания

Опасаясь перехода многих своих частей к мятежникам, большевики укрепляли в них партийное влияние. Охваченный паникой X съезд даже направил на подавление восстания третью часть делегатов (более 300 человек) – всех военных. 16 марта последовала новая артиллерийская дуэль, а в ночь на 17 марта – второй штурм. Ударные группировки из Ораниенбаума и с Лисьего Носа в маскхалатах начали скрытное движение по льду. Обнаружили их слишком поздно. Несмотря на большие потери, они ворвались в Кронштадт. 25 большевицких аэропланов совершили налёт на линкор «Петропавловск». После жестоких рукопашных схваток восстание было подавлено. Сказалось отсутствие единства среди «мятежников». Одни дрались насмерть, для части других красные оставались еще «своими». Сказалось также отсутствие дисциплины, хорошего командования – иначе разве одолели бы так быстро гарнизон, численно превышавший всю крымскую армию Врангеля и засевший в крепости, куда более сильной, чем Перекоп? Часть мятежников по льду ушла в Финляндию, часть сдалась. 18 марта большевики заняли Кронштадт полностью.

Красноармейцы в маскхалатах идут в атаку по льду на восставший Кронштадт (март 1921)

Большевики карали кронштадтцев со своей обычной звериной жестокостью. Только в первый день после взятия крепости было расстреляно около 300 «мятежников», не считая убитых в бою. Сколько казнено потом, сколько погибло заложников, точно не известно. По официальным данным, к расстрелу было приговорено более 2100 человек. Тем не менее, в Санкт-Петербурге до сих пор одна из улиц носит «почётное» имя чекиста В. Трефолева – председателя революционного трибунала, который судил кронштадтцев. В самой крепости с 1984 горит вечный огонь над могилой карателей, погибших во время штурма.

В дни кроншадтского восстания проявилась знаменитая «гибкость» ленинской политики. Видя, что народное движение принимает опасных размах, советский вождь буквально за неделю резко сменил партийный курс. 8 марта 1921 на X съезде он ещё утверждал:

«Свобода торговли немедленно приведет к белогвардейщине, к победе капитализма, к полной его реставрации»,

а «Правда» тогда писала, что свободная торговля приведёт к «голоду для рабочих масс и обжорству для буржуазии». Но к концу съезда Ленин уже убеждал делегатов, что в свободе торговли нет ничего страшного, поскольку «власть остаётся у рабочего класса». «Кронштадтский мятеж» и другие народные выступления вынудили большевиков порвать со всенародно проклинаемым «военным коммунизмом» и, скрепя сердце, провозгласить на том же X съезде политику НЭПа. Эта уступка была рассчитана не на одних кронштадтцев, а на умиротворение Петрограда, на то, чтобы мятеж не вызвал нового мощного крестьянского взрыва, на успокоение Красной армии, состоявшей из тех же крестьян. Реальное же введение НЭПа, замена продразверстки продналогом, потом всячески затягивалась. В прежних «белых» областях и в 1921-м собиралась продразверстка под предлогом их «задолженностей».

Утверждения советских писак о «заговоре» в Кронштадте не выдерживают критики. Кронштадтское движение было чисто стихийным. Какой здравомыслящий заговорщик стал бы поднимать восстание в первых числах марта, вместо того чтобы выждать пару недель? Подтаявший лед Финского залива сделал бы крепость на много месяцев неприступной, а сами мятежники сохраняли бы полную свободу действий, имея в распоряжении весь флот. Именно поэтому эмигранты и заботились о продовольственной помощи.

Но коммунисты не могли открыто признать, что «краса и гордость революции», матросы, сами восстали против их партии. Требовалось другое объяснение – коварный заговор. В марте 1921 ЦК РКП(б) и СНК поставили перед чекистами задачу – «разоблачить подлинных организаторов кронштадтского мятежа». Так и было сфабриковано летом того же года дело о «Таганцевском заговоре». Занимавшиеся им чекисты заявили, что ими якобы раскрыта «Петроградская боевая организация» с обширными заграничными связями и планами свержения советской власти во всей России.

Раздутость этого дела очевидна. В «организации» числились всего 36 военных – и с такими слабыми профессиональными силами она якобы осенью собиралась захватить Петроград, Бологое, Старую Руссу, Рыбинск, Дно. 24 августа 1921 61 человека – «активных участников» заговора – расстреляли. Даже в чекистском деле их вина обозначалась: «присутствовал», «знала», «разносила письма», «доставлял организации для передачи за границу сведения о музейном деле»… Кто же стал жертвами? Профессора В. Н. Таганцев, М. М. Тихвинский, Н. И. Лазаревский – геолог, химик, юрист. Знаменитый поэт Н. С. Гумилев. Скульптор С. А. Ухтомский. Офицеры В. Г. Шведов, Ю. П. Герман, П. П. Иванов. Заводской электрик А. С. Векк. 16 женщин в возрасте от 20 до 60 лет – из них 4 «сообщницы по делу мужей»...

Аресты по «делу Таганцева» продолжались до ноября, их направлял лично Ленин. В мясорубку попали видные люди. Ленину направлялись многие ходатайства за них, но он эти просьбы неизменно отвергал. Кронштадтское восстание было использовано как предлог для нового страшного удара по цвету русской интеллигенции.