Смерть Патрокла

(Гомер. Илиада. Песни XI, 597-848; XV, 390-405, XVI)

Когда огонь охватил корабль Протесилая, дело греков, казалось, было потеряно; но неожиданно пришла к ним помощь и пришла еще вовремя.

Во время битвы перед станом греков Ахилл стоял на корме своего корабля и смотрел на ратное поле. Видел он бегство аргивян, видел, как Нестор на колеснице своей увозил из битвы раненого Махаона, только Махаона он не мог разглядеть и узнать, а потому и послал к шатру Нестора друга своего Патрокла – осведомиться, кого привез к себе с битвы старец. Когда Патрокл вошел в шатер, Нестор сидел возле раненого и беседовал с ним; юная Гекамеда, темедосская пленница, ставила перед ними яства и кубки с вином. Увидев Патрокла, Нестор встал, радушно встретил гостя, взял его за руку и упрашивал сесть. Патрокл отказался и поспешил объяснить цель своего прихода. Нестор отвечал ему тогда: "Что заботится так Ахилл о данайцах, пораженных в бою! Разве он не знает, какое горе постигло наше войско: лучшие из бойцов лежат у кораблей, раненные стрелами или копьями. Ранен стрелой Диомед, ранены копьями Одиссей и Агамемнон, вот и его привез я из сечи – тоже раненного стрелой. Нет, не жалеет Ахилл данайцев! Или, быть может, он ждет, когда запылают наши суда и когда сами мы падем возле них? Кабы я был молод и силен, как в ту пору, когда бился с элеянами! Ахилл доблестью и силой своей служит только себе. А помнишь ли, что заповедовали вам с Ахиллом отцы ваши в тот день, когда мы с Одиссеем, собирая рать в ахейской земле, прибыли за вами во Фтию? Старец Пелей завещал сыну непрестанно стремиться к славе, стараться превзойти других подвигами; а тебе говорил отец твой Менетий: "Сын мой, Ахилл превосходит тебя силой и родом знаменитей тебя, ты же старше его летами – ты управляй им, руководи его мудрым советом". Вот что заповедовал тебе отец, а ты забываешь. Попытайся хоть теперь: не успеешь ли тронуть сердца Пелида, убедить его взяться за оружие? Если же он страшится какого-нибудь пророчества, если удерживает его от битвы слово Зевса, пусть он отпустит в бой тебя и с тобою – мирмидонскую рать; пусть позволит тебе облечься в его доспехи и ополчиться его оружием: может быть, троянцы примут тебя за него, прекратят битву и дадут хоть немного отдохнуть нашим бойцам".

Слова Нестора тронули благородного Патрокла, и он поспешно отправился назад, к Ахиллу. Подходя к кораблям Одиссея, он повстречал Эврипила: раненный стрелою в бедро, Эврипил шел, хромая и опираясь на копье; холодный пот ручьми лился у него с лица, а из раны струилась черная кровь. Стал раненый герой просить Патрокла отвести его к кораблям и подать ему помощь – полагал Эврипил, что Патрокл выучился лечить раны у друга своего Ахилла, который, как гласила молва, был посвящен в тайны врачевания кентавром Хироном. Сжалился Патрокл и, поддерживая раненого, повел его в свой шатер; здесь положил он героя на раскинутую по полу воловью шкуру, вырезал стрелу из раны, омыл ее теплой водой; потом руками растер в порошок целительный корень и присыпал тем порошком рану. Вскоре унялась кровь, и боль стихла.

Той порой, как Патрокл врачевал в своем шатре раненого вождя и утешал его дружеской беседой, на ратном поле троянцы все более и более теснили греков и загнали их за стену. Когда крики и тревога данайцев дошли до шатра, где лежал Эврипил, Патрокл быстро поднялся с места и, полный скорби, сказал раненому: "Нет, Эврипил, не могу я более оставаться с тобой: страшная идет теперь битва, громкие крики поднимаются из рядов ахейских; пусть утешает тебя твой благородный сподвижник, я же поспешу к Ахиллу – может быть, боги помогут мне убедить его выйти на битву". Лишь только успел он произнести эти слова, как устремился к кораблю Ахилла. Горько плакал Патрокл, подходя к шатру своего друга; лил он из очей слезы, как черноводный поток льет с утеса свои воды. Жалость взяла Ахилла, стал он спрашивать у друга о причине его скорби. Тяжко вздохнув, отвечал ему сын Менетия: "О Пелид! Величайшее горе постигло ахейцев: ранены все лучшие бойцы их, и близка к ним конечная гибель. Не будь непреклонен, подай им помощь! Если же тебя устрашает какое-либо грозное пророчество, если удерживает тебя от битвы слово Зевса – отпусти в бой меня с мирмидонской ратью, позволь мне облечься в твои доспехи: может быть, троянцы примут меня за тебя, прекратят бой и дадут вздохнуть данайским бойцам". Так упрашивал Патрокл своего друга. Ахилл не согласился идти в бой: объявил он давно, что не прежде смягчит гнев свой, как увидит тревогу и битву перед самыми судами своими; но Патроклу он позволил вести в бой мирмидонскую рать, отдал ему свои доспехи, но не велел поражать троянцев вконец: отразив их от судов ахейских, Патрокл должен был вернуться назад, дабы не ополчился против него кто-нибудь из благосклонных Трое богов. Между тем троянцы успели в это время зажечь корабль Протесилая. Увидев гибель судов, Ахилл в гневе ударил себя по бедрам и воскликнул: "Поспешай, благородный Патрокл, скорей облекайся в доспехи! Пылают уже ахейские суда: если враги истребят корабли наши, не возвратиться нам тогда в родную землю! Вооружайся скорее, а я пойду соберу ополчение". Быстро снаряжался Патрокл в бой: надел он крепкие поножи и броню, перекинул через плечо щит, покрыл голову шлемом с высоким гребнем и длинной конской гривой, взял меч и два копья, но не взял копья Ахиллова: тяжеловесно было оно, никто из ахейцев, кроме самого Ахилла, не мог им биться. Копье то было сделано кентавром Хироном для отца Ахилла, Пелея. Пока Патрокл облачался в боевые доспехи, друг его Автомедонт запрягал для него в колесницу быстроногих, рожденных от ветра коней Ахилла – Ксанфа и Балия, сам же Ахилл собирал воинов. Пылая жаждой боя, быстро собирались вокруг Патрокла мирмидонские вожди со своими дружинами; среди них стоял Ахилл, возбуждая воинов и строя их в ряды. Пятьдесят кораблей привел за собой Ахилл к Трое, и на каждом корабле было по пятидесяти воинов; всю эту рать разделил он теперь на пять отрядов и вождями над ними поставил Менесфея, Эвдора, Пизандра, старца Феникса и Алкимедонта. Построив дружины, Ахилл обратился к ним с речью и так говорил им: "Каждый из вас, мирмидонцы, пусть вспомнит те угрозы, которые обращали вы к троянцам в дни моего гнева; вот дождались вы боя, которого так желали: идите же скорее, разите врагов". Выслушав слово вождя, бойцы мирмидонские сомкнули ряды свои еще плотнее и пошли к месту битвы, предводительствуемые Патроклом и Автомедонтом. Могучий Ахилл, отправив дружины в бой, пошел в свой шатер, вынул из поставца прекрасный, драгоценный кубок: из того кубка никто из людей не пил вина, никому из богов не творил из него герой возлияний – одному только метателю грома Зевсу. Вынув заветный кубок, Ахилл вычистил его сначала серой и омыл водой речной, омыл потом себе руки и, наполнив кубок вином, стал посредине своего двора: подняв очи к небу и возливая вино, он молил Зевса даровать Патроклу победу и возвратить его из битвы невредимым. Преклонился Кронион к первой мольбе героя и исполнил ее, вторую же отринул. Окончив возлияние и моление Зевсу, Ахилл снова вошел в свой шатер и спрятал кубок, потом вышел и стал перед шатром, желая видеть, как пойдет битва между троянцами и ахейцами.

Мирмидонская же рать, возбуждаемая вождем своим Патроклом, быстро шла вперед, горя нетерпением скорее сразиться с врагом; далеко кругом раздавались их воинственные крики. Троянцы, лишь только увидели подходящую рать, устрашились. Взволновались их густые ряды, и каждый из бойцов озирался вокруг – куда бы бежать от грозной гибели; показалось троянцам, что ратью врагов предводительствует сам Ахилл. Патрокл первый бросил копье прямо в середину врагов, на корабль Протесилая; попало копье в Пирехма, вождя пеонян; грянулся Пирехм наземь, пеоняне же обратились в бегство – ужас навел на них Патрокл, поразив насмерть вождя их. Всех других троянцев отразил герой от судов и потушил огонь на полусожженом корабле. Снова собрались данайцы, ободренные неожиданной помощью, и со всех сторон напали на троянцев; снова закипела сеча, снова бросились на врагов Менелай, Антилох, Фрасимед, оба Аякса, Идоменей, Мерион и другие ахейские герои. В скором времени вся троянская рать обратилась в бегство; бежал, наконец, и сам Гектор – быстро мчали его кони и, невредимого, перенесли через вал. Многих же других троянцев удерживала глубина рва: одни из бежавших отступали и искали других путей, другие падали с колесниц – здесь настигали их и предавали смерти соратники Патрокла. Те, которым удалось счастливо перескочить через ров, толпами бежали через поле к городу – пыль густым столбом, достигавшим до облаков, поднималась из-под ног бежавших. Патрокл, всюду искавший Гектора, быстро бегал по фалангам врагов, разбивал их отряды, разил и гнал от города обратно к судам.

Когда Сарпедон, вождь ликийский, увидел, что много из друзей его пало от руки Патрокла, он созвал вокруг себя своих ликийцев, сошел с колесницы и, пеший, поспешно пошел на врага. Патрокл тоже сошел с колесницы, и, как два коршуна, устремились герои друг против друга. Увидел их с высокого Олимпа Зевс и, соболезнуя, сказал супруге своей Гере: "Горько мне: вижу я, падет сегодня Сарпедон от руки Патрокловой! Не знаю, на что мне решиться: извлечь ли его из брани и перенести в цветущие долины плодоносной ликийской земли или оставить его на поле битвы – пусть гибнет от руки Патрокла?" Быстро отвечала ему на это богиня Гера: "Что за речи говоришь ты, Кронион! Ты желаешь избавить от гибели смертного, участь которого решена уже роком? Но если ты спасешь от смерти сына твоего Сарпедона, то и другие боги пожелают подавать своим чадам спасение в битвах: много ведь детей богов ратуют перед великим градом Приама. Нет, лучше предоставь Сарпедона его собственной судьбе: пусть, коли надо, погибнет от руки Патрокла; после, когда падет Сарпедон, ты повели Смерти и Сну перенести его тело с чуждой земли в плодоносную Ликию: там братья и друзья героя предадут его земле и воздвигнут ему в память могильную насыпь и столб". Так говорила Гера, и внял ей отец бессмертных: чествуя сына, долженствовавшего пасть от руки Патрокловой, вдали от родной земли, он ниспослал на землю кровавую росу.

Когда оба героя сошлись, Патрокл бросил копье и поразил им Фрасимеда, отважного соратника Сарпедона; бросил копье и Сарпедон, но промахнулся; бросил он во второй раз – и снова копье пролетело мимо, над левым плечом Патрокла. Патрокл же не промахнулся: ранил Сарпедона в грудь, около сердца, и пал герой, как падает дуб или нагорная сосна, подсеченная топором дровосека. Распростертый на земле, лежал он перед своей дружиной, скрежеща зубами и раздирая руками землю, громко стонал он и звал к себе друга своего Главка – просил его отомстить ахейцам и не отдавать его тела врагу на поругание. Скоро смерть сомкнула ему очи. Главк же стоял безмолвно, терзаемый скорбью: не мог он подать помощи другу, не мог биться с ахейцами: мучила его рана, нанесенная Тевкром при битве под стеной стана. Томимый печалью, герой взмолился к Аполлону: "Бог сребролукий, помоги мне: исцели мою рану, утоли боль и исполни меня силой, дабы мог я сразиться с врагами и отомстить им за смерть Сарпедона!" Аполлон услышал его моление. Быстро уврачевал он рану и исполнил мужеством душу героя. Полный отваги, бросился Главк к троянским дружинам и, отыскав Агенора, Полидаманта, Энея и Гектора, просил их общими силами отнять тело Сарпедона у данайцев, чтобы не могли они надругаться над мертвым и совлечь с него доспехи. Яростно ударили троянские герои на ахейцев, и жаркий бой разгорелся над телом Сарпедона. Зевс распростер над бившимися глубокую тьму, дабы сделать еще более ужасной битву над телом любимого своего сына. Шум и стук поднимались на месте побоища, подобный шуму, наполняющему горный лес, когда дружно работают в нем топорами толпы дровосеков; далеко разносился тот шум по ратному полю. Тело Сарпедона все – с головы до ног – было покрыто стрелами, пылью и кровью: лучший из друзей не мог бы узнать его; вокруг него грудами лежали тела других бойцов. Наконец троянцы вместе с Гектором пустились бежать к городу и бросили тело ликийского вождя. Ахейцы сняли с него доспехи, Патрокл велел отнести их к кораблям. После того, по повелению Зевса, Аполлон поднял обнаженное тело Сарпедона, перенес его к светлоструйному Ксанфу, омыл от крови, умастил амброзией и одел в божественную одежду, потом повелел двум близнецам – Сну и Смерти – нести Сарпедона на родину его, в плодоносное и пространное ликийское царство. Здесь родичи и друзья убитого предали тело земле.

Отважный Патрокл забыл об Ахилловом предостережении и преследовал троянцев до самых стен города. И взяли бы тут ахейцы с Патроклом Трою, если бы Феб Аполлон не защищал троянцев с бойницы, не замыслил бы гибели Менетиеву сыну. Трижды взбегал Патрокл на высокую стену, и трижды отражал его Феб, ударяя в щит бессмертной рукой; и когда он устремился в четвертый раз, грозно воскликнул ему бог-стреловержец: "Отступи, Патрокл: не твоему копью суждено разорить твердыни троянцев, не дано будет это и Ахиллу, несравненно сильнейшему тебя". И быстро отступил тогда Патрокл, избегая гнева мощного бога, стреловержца Феба.

Гектор же в недоумении остановился у Скейских ворот и думал: поворотить ли ему коней назад и снова ехать на побоище или заключиться со своими ратниками в илионской твердыне. Тут предстал ему Аполлон, принявший образ юного и мощного Азия, дяди Гектора, родного брата Гекубы; встал он перед Гектором и снова устремил его в битву: герой немедленно велел вознице своему Кебриону гнать коней назад. Увидев их, Патрокл соскочил с колесницы, подхватил большой, увесистый камень и бросил его в них. Камень попал в Кебриона, поразил его в лоб, разбил череп, и, бездыханный, упал с колесницы Гекторов возница. Издеваясь над павшим, Патрокл воскликнул: "Какой проворный да ловкий: как он ловко нырнул! Видно, долго занимался рыболовством на море, привык нырять, ища устриц: много бы устриц наловил он при таком искусстве; между троянцами, как я вижу, есть много отличных водолазов!" Так издеваясь, Патрокл, подобно разъяренному льву, бросился к Кебриону; Гектор тоже соскочил с колесницы, и оба они сошлись у трупа и сразились: Гектор схватил за голову убитого и не выпускал ее из рук. Патрокл влек труп за ногу. Вокруг них столпились и начали сечу другие данайцы и троянцы – сшибались и боролись они, как борются два бурных ветра, восточный и южный, столкнувшиеся в узкой, межгорной долине. И только к вечеру ахейцам удалось одолеть троянцев и овладеть телом Кебриона. Патрокл снова грянул тогда на троянцев: грозный и бурный, как Арей, он трижды врывался в их середину, и каждый раз умерщвлял по девяти бойцов; но когда он ринулся на врагов в четвертый раз – тут пришел его конец. Одетый мраком, незримо пошел на него Феб Аполлон и, приблизясь сзади, мощной рукой ударил в спину, между плечами: света не взвидел Патрокл, закружилось все перед его глазами; сбил потом Феб с головы его шлем, раздробил копье, сорвал с плеч броню, выбил щит из рук и страхом смутил его сердце: неподвижно стоял герой – словно потерял память. Тут подбежал к нему Эвфорб, сын Панфоя, ударил его с тыла копьем, но не сразил героя; исторгнув копье из раны, Эвфорб побежал назад и укрылся в толпе своих соратников, ибо не отважился явно биться с Патроклом, хотя и безоружным. Патрокл же, избегая смерти, отступил к мирмидонским дружинам. Лишь только увидал Гектор, что противник его ранен и отступает из битвы, бросился за ним вслед сквозь ряды бившихся троянцев и данайцев и, приблизясь, бросил в него копьем. Попало копье в пах и насмерть поразило Патрокла: с шумом упал он на землю, ужас поразил тогда данайцев. Так пал могучий герой от руки Гектора.

Гордый победой над ним, Гектор воскликнул: "Что, Патрокл! Собирался ты в прах разрушить Трою, пленить наших жен и увести их за собой на судах в далекий Аргос; нет, безрассудный! Их обороняет сам Гектор – умеет он владеть копьем! Не помог тебе и Ахилл! А верно, отправляясь в битву, ты обещал ему снять с Гектора обагренную кровью броню!" Слабым, томным голосом отвечал ему благородный Патрокл: "Радуйся и величайся теперь, Гектор! Зевс и Феб Аполлон даровали тебе победу: они обезоружили и победили меня; а не вмешайся они в битву – двадцать таких, как ты, сокрушил бы я, поверг бы в прах. Враждебный рок погубил меня, поразил Феб, бог-стреловержец, а из смертных – Эвфорб; ты же напал на меня, уже сраженного ими. Но слушай, что скажу я тебе, отходя от жизни: близок и твой конец, близко стоит перед тобою суровая смерть – скоро падешь ты от мощной руки Эакида Ахилла". Так сказал Патрокл, и мрак смерти осенил ему очи: тихо отлетев от тела, душа его низошла в печальную обитель Аида. И уже к мертвому Патроклу Гектор, упоенный победой, обратился с гордой речью и воскликнул: "Что пророчишь ты мне грозную гибель! Кто знает – не Пелиду ли еще, сыну Фетиды, придется пасть под моим копьем?" С этими словами он вырвал из раны Патрокла копье свое и бросился с ним на Автомедонта, возницу Ахиллова; но быстрые кони умчали возницу и спасли его от гибели.

По материалам книги Г. Штолля «Мифы классической древности»