Учение о договорном происхождении государства, проповедуемое индепендентскими политическими писателями, мы находим и у двух важнейших английских философов той же эпохи: Гоббса и Локка. Томас Гоббс (Hobbes, 1588 – 1679) был одним из первых писателей нового времени, давших полное и систематическое учение о государстве, основанное на чистых началах естественного права без теологической подкладки. (Почин был сделан голландским ученым и публицистом Гуго Гроцием (или де Гроотом), автором сочинения «О праве мира и войны», 1625.)
В своей философии Гоббс держался воззрений, близких к материализму и сенсуализму, и объяснял чисто механическим путем не только явления внешней природы, но и то, что происходит во внутреннем мире человека. Политические убеждения и общественные связи сделали из Гоббса сторонника короля, и уже в 1640 г. он изложил свои взгляды в небольшом рукописном трактате «De corpore politico». Покинув добровольно Англию в начале революции, в 1641 г., Гоббс поселился в Париже, где нашел себе занятие в качестве преподавателя математики у принца Уэльского, впоследствии Карла II. В следующем году он издал в небольшом количестве экземпляров первое свое систематическое политическое сочинение – «О гражданине» (De cive), которое вскоре было им переработано, издано вторично в Голландии и затем самим им переведено на английский язык. В 1651 г. появилось другое более обширное его сочинение под заглавием «Левиафан, или Материя, форма и власть государства церковного и гражданского» (Leviathan or the matter, form and power of a commonwealth). Гоббсу не пришлось долго прожить при дворе Карла II, так как последний под влиянием духовенства удалил его от себя, и в 1652 г. философ вернулся в Англию. В эпоху реставрации на него было воздвигнуто сильное гонение: в 1666 г. «Левиафан» был даже осужден парламентом, и сам автор вынужден был оправдываться от обвинения в атеизме.
Портрет Томаса Гоббса
Хотя Гоббс начал свою деятельность с защиты прав королевской власти против мятежных подданных, тем не менее английские роялисты не пользовались его аргументами, и причин на то было две: во-первых, этот философ в своём политическом учении отрешился от каких бы то ни было теологических соображений и даже напал на стремление к самостоятельности со стороны какой бы то ни было церковной власти, а во-вторых, – и это самое главное, – взгляды, выраженные им в «Левиафане», были как бы своего рода оправданием возникавшей в Англии диктатуры Кромвеля. Уже в самый год выхода в свет этой книги другой политический писатель, Фильмер, соглашаясь с идеей Гоббса относительно неограниченности верховной власти, находил все-таки ересь в его учении о том, что основою власти является воля народа. Во Франции «Левиафан» был запрещен при первом же появлении книги, и её автор даже и возвратился в Англию, главным образом, потому, что не считал себя во Франции безопасным. Сам Гоббс в 1656 г. говорил, что его книга расположила немало англичан к добросовестному повиновению существующему правительству, а таковым тогда была диктатура Кромвеля.
На политическом учении Гоббса отразились две стороны тогдашнего исторического момента: во-первых, на ней сказалось начало нового освобождения политической мысли от теологической опеки, после того, как гуманистическое движение было оттеснено реформационным, а во-вторых, Гоббс явился теоретиком того государственного начала, которое утверждало тогда свое господство в общественной жизни. Гоббс был сторонником идеи государственного абсолютизма, но относился совершенно равнодушно к принципу божественного происхождения королевской власти, защищая ее теми же аргументами, какими можно было защищать, например, и республиканскую диктатуру, и всякое иное фактическое правительство. Одним словом, в его политической теории нашла наиболее полное свое выражение идея светского государства, безусловно господствующего в жизни нации, а такое государство не могло быть симпатично теологическим защитникам королевской власти вроде Фильмера. В 1669 г. Кембриджский университет даже отнял у одного из последователей Гоббса диплом бакалавра за то, что он разделил учение названного философа о необходимости повиноваться светской власти даже в том случае, если она требует чего-либо противного закону Божию.
В своем политическом учении Гоббс исходит из представления о естественном состоянии, которое (логически, а не исторически) предшествовало образованию человеческих обществ. Человек вовсе не общежительное животное: господствующая его страсть – эгоизм, и «человек для человека есть волк» (homo homini lupus), откуда в естественном состоянии возникает «война всех против всех» (bellum omnium contra omnes). Так как, однако, это противоречит инстинкту самосохранения (saecuritas), то люди вынуждены искать мира (quaerendam esse pacem), но достигнуть его они могут, лишь отказавшись от своего права на все путем перенесения его на других. Такое перенесение требует согласия двух воль, или договора (contractus). Становясь на точку зрения договорного происхождения государства, Гоббс понимает изначальный договор в смысле единения (unio), создающего как бы одно лицо с единою волею: «государство, говорит он, есть единое лицо (civitas est persona una), воля которого в силу обязательств многих лиц должна считаться волею всех, вследствие чего оно может пользоваться силами и способностями отдельных людей для общего мира и защиты». Лицо или собрание, воле которого подчиняются люди, обладает верховною властью, права которой везде одинаковы, какие различия ни существовали бы между самими государствами. По учению Гоббса, она выше законов, безответственна и безнаказанна, безгранична или абсолютна. С точки зрения такого понимания Гоббс отрицает смешанное правление, как противоречащее единству верховной власти, и разделение властей, как ведущее к анархии, и отдает предпочтение монархии перед другими формами, особенно же перед демократией. В короле Гоббс видит как бы воплощение народа или сам народ.
Все свои права подданные получают только от государства, а потому по отношению к нему лишены каких бы то ни было прав. В естественном состоянии нет собственности, так как у каждого каждый может все отнять, но раз государство устанавливает собственность, то оно же может ее и отнять. В естественном состоянии люди еще могут иметь свое суждение о добре и зле, но в государственном быту правила добра и зла определяются законом и подданный не должен воображать, что он имеет право по-своему рассуждать об этом предмете. Вот почему, думает Гоббс, подданные никогда не совершают греха, действуя по предписаниям власти, ибо считать грехом исполнение велений власти – значит присваивать себе суждение о добре и зле. Государство же в политическом учении Гоббса является истолкователем естественного закона, в котором открывается воля Божия, а что касается откровенной религии, то и тут право её толкования не может быть предоставлено каждому верующему, потому что это повело бы к анархии, а должно быть отдано церкви; но сама церковь с независимою верховною властью существовать не может, так как тогда в обществе было бы два государства, т. е. возникла бы анархия, так что в конце концов и тут компетентно лишь одно государство.
Одним словом, это было учение о полном поглощении личности государством, какие бы частные оговорки ни делались самим Гоббсом, когда он не хотел или не умел быть вполне последовательным. В новое время в обществе феодального происхождения, воспитавшемся в принципах католицизма, происходило параллельное развитие начал государственности и личности, нередко сталкивавшихся между собою, например, в реформационную эпоху по вопросу о том, что такое религия, т. е. есть ли она дело государства или дело единичной личности, а кроме того, сталкивавшихся между собою и по другим поводам. В политических взглядах Гоббса и выразилось развитие государственного начала, достигшего к середине XVII в. уже весьма значительной силы. Совершенно так же другое начало, т. е. начало личности, нашло наивысшее свое выражение в политической философии Локка.