В промежуток времени между смертью Сен-Симона и июльской революцией его последователи успели организоваться в целую сектантскую церковь, которая имела свое официальное учение и свою иерархию. В ней даже успел произойти своего рода раскол, вызванный, между прочим, различиями учения о Божестве. Но до июльского переворота сенсимонисты не решались на публичную проповедь. Свое учение они пропагандировали на собраниях в частных квартирах, куда могли являться лишь одни приглашенные. Притом они держали себя совершенно в стороне от либерального движения, приведшего к июльской революции. Последняя произвела на сенсимонистов сильное впечатление, и в ней они увидели как бы подтверждение того, что вся современная социальная система никуда более не годится и что общество должно быть перестроено на совершенно новых началах.

Уже 30-го июля на парижских улицах был расклеен манифест за подписью тогдашних «начальников учения Сен-Симона», Базара и Анфантена. В этом манифесте французам обещалось окончательное уничтожение феодализма со всеми привилегиями рождения, дабы каждый занимал в обществе место, соответственное его заслугам, и вознаграждался соответственно своим делам. Успеха среди парижского населения манифест не имел, но весьма скоро о сенсимонизме заговорили в палате депутатов, как о новой секте, требующей общности имуществ и даже жен. Это дало повод Базару и Анфантену написать письмо к президенту палаты с целью выяснения, в чем на самом деле заключается новое учение. Собственно говоря, этот документ был предназначен для публики, так как был вместе с тем напечатан в нескольких тысячах экземпляров и получил широкое распространение. Авторы письма указывали на то, что в сенсимонизме совершенно неверно видят учение об общности имуществ и жен и что его задача заключается в возрождении общества на религиозных началах, провозглашенных христианством. Однако, и это письмо большого впечатления в широких кругах общества не произвело.

Одновременно сенсимонисты весьма энергично вели свою пропаганду и другими способами. К прежнему своему журналу «Организатор», издававшемуся с 1829 г., они присоединили новый «журнал сенсимоновской религии» – Le Globe. Этой литературной проповеди нового учения должны были содействовать и отдельные брошюры, которые стали тогда ими издаваться. Уничтожение прежних цензурных стеснений, конечно, было только благоприятно для подобной пропаганды. С другой стороны, в разных местах Парижа организовано было устное изложение новой доктрины для самых различных слоев тогдашнего общества. Особенное внимание было направлено на распространение религии сенсимонизма среди рабочего населения столицы. Деятельно велась пропаганда и в некоторых других городах, в коих существовали уже свои «церкви». Благодаря всему этому, сенсимонисты, наконец, заставили о себе говорить. Между прочим, в главном их журнале печатались статьи по экономическим и финансовым вопросам, занимавшим тогдашнее французское общество.

Сенсимонист Анфантен

Сенсимонист Бартелеми Проспер Анфантен

 

В конце 1830 г. парижские приверженцы сенсимонизма, бывшие большею частью представителями свободных профессий и учащейся молодежи, основали нечто вроде религиозного общежития, которому дали название «семейства». «Отцы и дети, братья и сестры о Сен-Симоне», как они себя называли, собирались ежедневно на общую трапезу, вели между собою беседы о разных вопросах своего учения, принимали новых «братьев» и «сестер», рассылали миссионеров по провинциальным городам, устраивали праздники и вообще проводили время приятно и весело. Религиозная сторона этого братства нашла выражение в разного рода обрядах, которыми сопровождались браки, похороны и другие важные случаи в жизни членов общины. На этих священнодействиях, совершавшихся верховными отцами сенсимонизма Анфантеном и Базаром, произносились проповеди на религиозно-социальные темы. Но и в этой религиозной общине произошли раздоры, так как весьма скоро обнаружилось разногласие между отдельными членами и даже между обоими верховными отцами. Главным пунктом спора был вопрос о браке. Анфантен учил, что брак должен быть различным для людей, отличающихся постоянством или, наоборот, непостоянных: последние, по его мнению, могут менять жен и мужей, когда кому захочется.

Многие братья и сестры называли такое учение безнравственным, и на их сторону стал Базар. Между обоими верховными отцами уже давно было соперничество и чисто личного характера. Оно не могло остаться незамеченным со стороны самих членов сенсимонистской общины, и вот между ними образовалась некоторая группа, которая представила обоим отцам письменное изложение неудовольствия, вызывавшегося их поведением и их взаимными отношениями. Уже с самого начала этих раздоров отдельные лица хлопотали об умиротворении разгоревшихся страстей, и в этом деле принимал особенно деятельное участие Родриг, бывший ранее Базара и Анфантена главою религии сенсимонизма, но сам не обнаруживавший никакого честолюбия. Многие готовы были даже идти на компромиссы, боясь, что раздоры погубят дело «возрождения человечества», в которое они искренне верили. Усилия эти, однако, не увенчались успехом, и в конце 1831 года Базар вышел из «семейства», а с ним ушли и другие братья из числа наиболее рьяных последователей доктрины. После этого состав семейства сделался более однородным. Анфантен, который был провозглашен «верховным начальником религии Сен-Симона», объявил, что теперь-то и должно начаться полное осуществление новых принципов на практике. По учению Анфантена, люди должны были «освящаться в труде и удовольствии». В зимний сезон 1831 – 32 гг. в помещении своего «семейства» сенсимонисты стали устраивать шумные и многолюдные собрания, на которые стали приглашаться дамы для танцев и других увеселений. Женский вопрос, уже ранее намеченный сенсимонизмом в смысле необходимости религиозной, политической и гражданской эмансипации женщины, стал теперь выдвигаться на первый план.

Сенсимонист Базар

Сенсимонист Сент-Аман Базар

 

Более ранние последовательницы сенсимонизма отнеслись с крайним неудовольствием к теории Анфантена о взаимных отношениях полов. Когда Базар покинул «семейство», Анфантен обратился к женщинам с особым воззванием (Appel aux femmes – «Призыв к женщинам»), в котором говорил о необходимости самим женщинам прийти на помощь людям, поставившим своею целью положить конец порабощению женского пола. Танцевальные вечера должны были служить своего рода приманкой для привлечения на сторону сенсимонизма женщин. Кроме того, среди гостей Анфантен желал найти лично для себя достойную подругу. По его учению, общественным индивидуумом является не отдельное лицо, а пара, т. е. мужчина и женщина вместе. Точно так же и во главе новой религии должен был стоять не один верховный жрец, а двое: верховный жрец и верховная жрица, составляющее вместе жреческую пару (couple-prêtre). Этой жреческой паре должны были принадлежать особые права в определении правил нравственности, и они должны были вмешиваться во взаимные отношения между отдельными мужчинами и женщинами новой, сенсимонистской религиозной общины. Среди дам, приглашавшихся на танцевальные вечера, Анфантен и надеялся найти ту, которая была бы достойна вместе с ним составить верховную жреческую пару. На заседаниях «семейства» после удаления Базара рядом с креслом Анфантена ставилось другое кресло, остававшееся пустым в ожидании верховной жрицы.

Одновременно с этим сенсимонисты вели деятельную пропаганду и среди рабочих. Еще при Базаре в парижском пролетариате они уже начали основывать потребительские товарищества, а теперь стали устраиваться ими и производительные ассоциации. Сенсимонистам удалось пристроить на свой счет около четырех тысяч рабочих, что, конечно, стоило им больших денег. Сначала материальные средства новой секты были сравнительно незначительны и составлялись из пожертвований отдельных лиц, причем самым крупным вкладчиком был Анфантен, израсходовавши до осени 1830 г. лично ему принадлежавших 14.000 франков. Пока деньги нужны были только для разного рода изданий, большого количества их и не было нужно. Так как к движению примкнули многие люди с весьма значительными денежными средствами, то по мере расширения деятельности общины после июльской революции и пожертвования должны были увеличиваться. Через год общая сумма стоимости всего движимого и недвижимого имущества сенсимонистов простиралась до 600.000 франков. На разные надобности до первого августа 1831 года истрачено было около 250.000 франков, а в следующие три-четыре месяца, сверх того, было издержано еще около 150.000 франков. Когда тем не менее стал ощущаться недостаток в деньгах, последователи сенсимонизма решили произвести заем, выпустив билеты по тысяче франков, за которые на самом деле нужно было уплачивать лишь по 250 франков и которые должны были приносить ежегодный доход в 50 франков, что составляло 20% на капитал. Этот заем кое-что дал для расширения деятельности «семейства». Один Анфантен, истратив сверх 14.000 франков еще 9.000, внес на общее дело впоследствии новых 77.000. Были и другие лица, которые истратили кто полтораста, кто сто тысяч, кто тридцать или двадцать тысяч. В общей сложности сумму всего собранного и истраченного приверженцами сенсимонизма с осени 1830 по осень 1832 г. определяют в девятьсот тысяч и даже в миллион франков. Запасного фонда не было; тратились не проценты, а сам капитал. При этом дела в производительных ассоциациях шли дурно. Между рабочими, которые далеко не проникались воззрениями сенсимонистов, и руководителями новых ассоциаций происходили пререкания, и многие рабочие, недовольные своими руководителями, уходили прочь. Но вожди сенсимонизма верили в свой успех. Большие суммы денег, затраченных на жизнь самого «семейства», на пропаганду учения, на устройство мастерских, позволили сенсимонистам одно время действительно пользоваться известным внешним успехом. Но в будущем «семейству» грозило несомненное разорение.

В самом «семействе» опять произошли раздоры. На этот раз ссора была между Анфантеном и Родригом. Хотя последний еще раньше добровольно отказался от главенства в пользу Базара и Анфантена, но, тем не менее, продолжал пользоваться особым нравственным авторитетом в качестве первого и непосредственного ученика и настоящего преемника Сен-Симона. Сам Анфантен получил свою власть из рук Родрига. Рано или поздно неопределенные отношения между этими двумя авторитетами сенсимонизма должны были привести к ссоре при первом серьезном столкновении. Раздор и на этот раз был вызван разногласием по вопросу об отношениях между полами. Родриг стал находить учение Анфантена безнравственным, Анфантен же обвинял Родрига в том, что он не сумел освободиться от ига старой семьи. Дело кончилось удалением Родрига. Хотя за ним из «семейства» никто и не ушел, но выход его не мог не отразиться на сенсимонизме. Родриг заправлял всеми денежными делами «семейства» и занимался в данный момент реализацией упомянутого займа. Теперь это дело остановилось.

Сенсимонист Родриг

Сенсимонист Олинд Родриг

 

Анфантену пришлось отказаться от издания журнала, от найма зал для проповеди и увеселений, даже от дорого стоившей парижской квартиры сенсимонистов. Недалеко от Парижа, в Менильмонтане, у него был большой дом с садом: сюда теперь и было переведено «семейство», жизнь его здесь устроена была на новых началах. Праздники были прекращены, прислуга распущена, члены «семейства» разделили между собою занятия и работы по дому и саду, собираясь вместе к обеду, во время которого они пели молитвы и слушали проповеди своего «отца». Для членов общины Анфантен даже придумал особый костюм, состоявший из красной фуражки, короткого синего камзола и белых панталон. Прическа у всех должна была быть тоже одинаковая – длинные волосы до плеч. Странный образ жизни «семейства» обратил на него внимание соседей; иные из них стали даже приходить посмотреть, как сенсимонисты сидели за столом, или послушать пение их религиозных гимнов.

В этом уединении сторонники сенсимонизма под руководством Анфантена продолжали разработку догматов своей религии. Написана была «Новая книга», состоявшая из катехизиса и «Книги Бытия», – смесь разного рода религиозных и моральных, научных и фантастических воззрений. (Это произведение сенсимонистов осталось ненапечатанным). И здесь община, несмотря на довольно скромный образ жизни, в сущности, продолжала идти к полному разорению. Правда, все должны были работать, но главная работа была совершенно непроизводительная: сажали, поливали, подчищали деревья в саду, чистили и проводили новые дорожки, усыпали их песком и т. п. Но самый тяжелый удар «семейству» был нанесен уголовным процессом, который был начат против сенсимонистов прокурорскою властью, обвинявшею их в том, что они образовали противозаконное общество и проповедуют безнравственное учение.

В свое время этот процесс наделал очень много шума. Это было одно из наиболее замечательных событий первых лет июльской монархии и важным моментом в истории самого сенсимонизма. На суде они держали себя, как настоящие сектанты, и во всем продолжали слушаться Анфантена, не переставая называть его отцом. Когда их хотели привести к присяге, они отказались повиноваться председателю, потому что Анфантен запретил им присягать. Сам глава сенсимонизма заявил в ответ на вопросы председателя, что он называет себя «отцом человечества» и «живым законом». Он вздумал даже испытывать силу своего взгляда над судьями и присяжными, пристально и упорно устремляя на них свои взоры. В свое оправдание подсудимые сенсимонисты указывали на то, что их общество имеет религиозный характер и что потому, пользуясь свободой совести, они не совершали никакого противозаконного деяния, собираясь вместе для удовлетворения своих религиозных потребностей. Возражая на второй пункт обвинения, они сами произносили обвинительные речи против дурного устройства общества, как главной причины целого ряда безнравственных явлений. В частности, приверженцам сенсимонизма было поставлено в вину, что, по их учению, жреческой паре предоставлялись весьма широкие права над взаимными отношениями между отдельными супругами в их общине. Прокурор даже сравнил эти права с знаменитым в средние века «правом сеньора» (jus primae noctis – «право первой ночи»). Сенсимонисты не отрицали, что предоставляют жреческой паре особые права, и только старались оправдать свое учение на этот счет. Суд приговорил Анфантена с двумя его товарищами к тюремному заключению на год и к ста франкам штрафа с каждого, а Родрига, который тоже был привлечен к суду, и еще одного сенсимониста – к одному штрафу по пятидесяти франков.

После этого процесса община сенсимонистов продолжала существовать очень недолго. Сначала её члены страшно бедствовали и готовы даже были работать на соседних виноградниках за одно лишь дневное пропитание, а потом они мало-помалу разошлись в разные стороны. По истечении срока тюремного заключения Анфантен с немногими наиболее верными приверженцами сделал попытку устройства новой общины, на этот раз в Египте, но и эта община просуществовала только два года. После таких неудач сенсимонизму уже трудно было возродиться; его приверженцы стали даже переходить на сторону фурьеризма. В описанном движении приняли участие главным образом обеспеченные люди, среди которых особенно много было студентов Политехнической школы, но люди, мало знакомые с жизнью, еще менее знакомые с философией и общественными науками, сенсимонизм казался им новым религиозным откровением, долженствующим улучшить быть «самого многочисленного и самого бедного класса народа». Вместе с этим приверженцы сенсимонизма думали, что стоит только иметь добрую волю, и легко будет осуществить идеальное общество, первообразом которого должно было быть их «семейство». В их попытках заниматься физическим трудом было гораздо больше прихоти и забавы, чем серьезного дела. Ни один настоящий рабочий не был допущен в состав этой общины, да и в ней самой притом, особенно на первых порах, все время проходило преимущественно в разговорах и увеселениях. Мало-помалу бывшие члены сенсимонистской общины стали совершенно отрешаться от своего былого увлечения. Правда, некоторые из них, как, например, Пьер Леру, продолжали говорить и писать в духе религиозно-мистического социализма, но другие поделались учеными, писателями, журналистами, чиновниками, банкирами, инженерами, адвокатами, фабрикантами и т. п.

Сам Анфантен впоследствии занимал должность почтмейстера в одном небольшом городе. Только в 1848 году он выступил было снова с проповедью сенсимонизма в газете «Кредит», но на этот раз не имел уже решительно никакого успеха.