Я выздоровел и снова стал ходить. Однажды вечером меня повели в комнату матери, где сидела какая-то противная, сухая старуха в зелёном платье и с бородавкой. (См. краткий пересказ всей повести целиком.)

– Это ещё тебе бабушка... – неприятным голосом произнёс дед. А мать, усмехаясь, подвинула ко мне Евгения Максимова.

– Вот и отец...

Горький. Детство. 12 глава. Краткий пересказ. Слушать аудиокнигу

Максимов, прищурясь, наклонился ко мне и сказал:

– Я тебе подарю краски.

Я обомлел. Бабушка повела меня назад в мою комнату и там ткнулась головою в подушку и заплакала.

Мать поселилась у Максимова, но она, отчим и его мать, зелёная старуха часто ходили к нам. Я ненавидел отчима и новую бабушку. Однажды я намазал им стулья вишнёвым клеем, оба они прилипли.

Дед отколотил меня, а мать пришла на чердак, привлекла меня к себе и сказала:

– Зачем ты злишься? Не нужно озорничать! Вот скоро мы обвенчаемся, и ты будешь жить со мной. Евгений Васильевич очень добрый и умный, тебе будет хорошо с ним. Ты будешь учиться в гимназии, потом станешь студентом.

Дед сообщил мне, что к осени думает продать дом, потому что нужны деньги – матери в приданое.

Обещанных красок отчим мне так и не подарил. Максимов сам был студентом, учился межевому делу. Они с матерью уехали в Москву, где отчиму предстояло сдавать экзамен. Провожая их, дед махал извозчику рукой, а потом ворчал со слезами:

– Не будет добра тут... не будет.

Мне он сказал:

– Теперь ты от матери отрезан ломоть, пойдут у неё другие дети, будут они ей ближе тебя. А бабушка пить начала. Я скоро помру. Останешься ты один, сам своей жизни добытчик. Учись быть самому себе работником, а другим – не поддавайся! Живи тихонько, а – упрямо! Слушай всех, а делай как тебе лучше...

Осенью дед продал дом, а незадолго до продажи, вдруг угрюмо объявил бабушке:

– Ну, мать, кормил я тебя, кормил – будет! Добывай хлеб себе сама.

Бабушка отнеслась к этим словам совершенно спокойно, точно давно знала, что они будут сказаны. Она, не торопясь, ответила:

– Ну, что ж! Коли – так, так – эдак...

Дед снял две тёмные комнатки в подвале старого дома, в тупике, под горкой. Вскоре после того, как мы с дедом и бабушкой переехали туда, явилась мать с отчимом. Она удивлённо оглядывала наше новое бедное жилище. Глаза у неё горели странным горячим блеском.

Отчим стал рассказывать, что их с матерью имущество всё сгорело в пожаре и сами они едва успели выскочить.

– А до меня слух дошёл, Евгений Васильев, – сказал дед, – что пожара-то не было, а просто ты всё в карты проиграл... Говорил я тебе, – повернулся он к матери, – не ходи тридцать за двадцать? Вот тебе он – дворянин!

Все закричали, громче всех отчим. Я ушёл в сени и окоченел в изумлении.

Мы с матерью, отчимом и бабушкой переехали за город, в Сормово, в дом, где стены были без обоев. Мать и отчим жили в двух комнатах, на улицу окнами, а я с бабушкой – в кухне. Совсем рядом был большой сормовский завод. Рано утром и в полдень волком выл его гудок.

Дед остался в городе и переехал в тесную комнату, в доме близ кладбища. Бабушка зимой за семь вёрст ходила посмотреть, как он живёт.

Отчим был строг со мной, неразговорчив с беременной матерью, которую называл на «вы». По субботам к нему десятками являлись рабочие продавать записки на получение провизии в заводской лавке. Этими записками им платили вместо денег, а отчим скупал их за полцены. Его быстро прогнали с завода за обирание рабочих, и он поступил на вокзал кассиром.

Мать опять отдала меня в школу. Учителя меня там не любили за озорничество. И дома у меня разыгралась скверная история: я взял рубль, который лежал в одной из книг отчима, и купил на него два томика сказок Андерсена, три фунта белого хлеба и фунт колбасы. Отчим рассказал об украденном мною рубле сослуживцам, те – своим детям, и в школе меня встретили новой кличкой – вор. Мать, узнав про то, что слухи пошли через отчима, сморщилась и заплакала.

От Максимова она родила мне брата – Сашу, который вскоре умер. За ним родился второй ребёнок – Николай.

Однажды, войдя со двора, я услыхал надорванный крик матери:

– Евгений, я тебя прошу, прошу... Ведь я знаю – ты к ней идёшь! Какая ты злая дрянь...

Я бросился к ним и увидел, как отчим пнул мать в грудь ногою. Я схватил со стола хлебный нож и ударил отчима в бок. Мать успела оттолкнуть его. Нож только распорол Максимову мундир и оцарапал кожу.

© Автор пересказа – «Русская историческая библиотека». Любые виды его копирования и воспроизведения без согласия правообладателя запрещены!

Для перехода к краткому содержанию следующей / предыдущей главы «Детства» Горького пользуйтесь кнопками Вперёд / Назад ниже.