Еще прежде поражения Мюрата при Тарутино (Винково) Наполеон, видя изнурение своей армии и уже сомневаясь в успехе мирных переговоров, начал готовиться к оставлению Москвы, чтобы сблизиться с огромными запасными магазинами, устроенными в Минске, Витебске и Вильне, и с отдельными корпусами своими, стоявшими в окрестностях Смоленска, Полоцка, Риги и Бреста. Наступательное движение Кутузова уничтожило в нем последнюю надежду на мир и ускорило поход. Избранный им путь пролегал через Боровск, Малоярославец, Калугу, Ельню и Смоленск к Витебску. Кратчайшей дорогой, столбовой Смоленской, идти он не решился, потому что здесь, в краю, опустошенном на обширное пространство по обеим сторонам дороги, невозможно было найти средств к продовольствию армии.
Так началось изгнание Наполеона из России. Неприятель выступил из Москвы 7 (19) октября 1812, имея под ружьем более 100 000 человек. За армией следовали многочисленные толпы лиц разного звания, и тянулся бесконечный обоз в четыре ряда повозок, фур и телег на пространстве 30 верст, с небольшим запасом продовольствия, с огромным количеством военных снарядов, с несметным множеством золота, серебра и разных драгоценных вещей, похищенных в Москве.
Изгнание французов из Москвы. Художник Я. Суходольский, 1844
Но, еще недовольный беспощадным разграблением древней столицы нашей, Наполеон, в бессильной злобе на императора Александра и Россию, дал маршалу Мортье повеление взорвать Кремль со всеми церквями и соборами, сжечь царский дворец и разрушить все остальные здания, уцелевшие от пожара, кроме одного Воспитательного дома. Варварское намерение его, достойное времен гуннов и Аттилы, было исполнено: Мортье зажег дворец, подвел мины под Кремль и под святые храмы и, оставив в них зажженные фитили, удалился с остатками войска. В полночь на 11 октября взлетели кремлевские стены в пяти местах, дворец сгорел, но соборы уцелели. Казаки Иловайского, тотчас после ухода французов из Москвы, заняли ее пепелище.
В то самое время Наполеон был уже в окрестностях Боровска; главной заботой его было скрыть от Кутузова путь своего отступления, обойти грозные твердыни Тарутинского лагеря и прежде русской армии достигнуть Калуги, откуда ему легко было бы ускользнуть от мести русских движением на Смоленск местами, еще не разоренными войною. При первом известии о появлении врагов близ Боровска дальновидный фельдмаршал проник в замысел хитрого неприятеля и принял свои меры: вся русская армия немедленно поднялась с берегов Нары и быстро двинулась к Малоярославцу, чтобы здесь, заслонив Калугу, преградить французам путь в край неразоренный и заставить их выйти из России тою же дорогою, которою они пришли – столбовою Смоленскою.
В одно время подходили войска обеих сторон к Малоярославцу, французские из Боровска, русские из Тарутина, и по мере сближения корпусов разгоралось 12 (24) октября 1812 сражение, которое должно было решить участь войны. Первый бой завязался между Дохтуровым и вице-королем Евгением Богарне; вскоре вступили в дело Раевский и Даву; наконец, и остальные корпуса. Шесть или даже восемь раз Малоярославец переходил из рук в руки; в стенах его кипел кровавый бой, ознаменованный равным ожесточением с той и другой стороны. Когда темная ночь прекратила битву, Кутузов отодвинулся от Малоярославца за несколько верст, чтобы занять более выгодную позицию, с твердым намерением отстоять Калугу; но неприятель не решился возобновить сражения и отступил к Боровску, чтобы оттуда через Верею и Борисов выйти при Можайске на Смоленскую дорогу.
Для выхода из обширной России Наполеону не оставалось иного пути, кроме дороги, им самим опустошенной и усеянной трупами. Начался второй период войны – преследование и истребление врагов. «Потушим кровью неприятельскою пожар московский», – сказал Кутузов, повторяя слова Александра, и погнался за Наполеоном. Сам он с главной армией взял направление, параллельное к Смоленской дороге; Милорадовичу с отдельным отрядом приказал не упускать врагов из виду и нападать на них беспрестанно слева; Платову и Паскевичу идти вслед за ними по пятам; казакам и партизанам тревожить оба фланга.
Милорадович напал на растянутую армию неприятеля близ Вязьмы 22 октября (3 ноября), отрезал корпус маршала Даву, составлявший арьергард, и нанес ему жестокое поражение, убедившее французов, что их преследует не партия казаков, как уверял Наполеон, а вся русская армия. Они дрогнули и ускорили шаг. За Вязьмой настигли их два новых бедствия: голод и холод. Немногие запасы продовольствия, взятые из Москвы, истощились; на дороге все было разорено; по обеим сторонам ее, рядом с армией, шли партизаны, казаки, вооруженные крестьяне, истребляя отряды, отделявшиеся для собрания съестных припасов. В то же время за Вязьмою выпал первый снег, забушевала вьюга, настали русские морозы, правда еще несильные, но уже нестерпимые для обитателей полуденной Европы, особенно во время ночлегов на снегу, под открытым небом. Лошади падали. Орудия и обозы отставали от бегущей армии и были подбираемы казаками. Тем дружнее и решительнее было преследование русских. За Дорогобужем, вправо от Смоленской дороги, атаман Платов нагнал вице-короля Евгения и разбил его на берегах Вопи, близ Духовщины. При Красном Кутузов настиг самого Наполеона 3-6 (15-18) ноября; Милорадович истребил целый корпус Нея.
Французские солдаты маршала Нея загнаны в лес во время боя при Красном. Художник А. Ивон
Отсюда отступление французской армии обратилось в бегство. Одна гвардия сохраняла воинственный вид; прочие войска, изнуренные голодом и стужею, в беспорядочных толпах бежали от грозных казаков, гибли в снежных пустынях от изнеможения или под ударами озлобленного народа, который вышел из лесов с неумолимой местью. Титул князя Смоленского был достойной наградой Кутузову за истребление большей части сил Наполеона в окрестностях Смоленска; но главный, окончательный удар по плану, составленному самим Александром, готовился впереди, на берегах Березины. Здесь предполагалось уничтожить французскую армию до последнего человека. Этот план начертан был еще до занятия неприятелем Москвы, тотчас после Бородинской битвы, и получен Кутузовым во время движения его с Рязанской дороги на старую Калужскую.
Не сомневаясь в неизбежном изгнании Наполеона из России, государь хотел преградить им путь на Березине, в окрестностях Борисова. Для этой цели предназначались с юга две армии: молдавская адмирала Чичагова и обсервационная генерала Тормасова, слитые в одну на Волыни; с севера корпус графа Витгенштейна, оберегавший пространство между Псковом и Полоцком. Государь дал повеление: Чичагову отбросить противопоставленные ему войска австрийские и саксонские под начальством князя Шварценберга к пределам Галиции, а графу Витгенштейну вытеснить французов из занятого ими Полоцка, отодвинуть их в Литву, и на берегах Березины соединиться с Чичаговым для воспрепятствования Наполеону вырваться из России, в то время когда главная армия погонит его назад. После сражения при Малоярославце Кутузов подтвердил обоим генералам волю государя, известив их, что враг бежит из пределов отечества. Все шло как нельзя лучше. Чичагов отвлек Шварценберга корпусом генерала Сакена, без большого труда успел прибыть на Березину и занять Борисов сильной армией молдавской, испытанной в боях, кипевшей мщением и не изнуренной битвами. Граф Витгенштейн, со своей стороны, еще в начале августа поразив маршала Удино при Клястицах, впоследствии выбил из Полоцка другого маршала Сен-Сира, принудил к бездействию третьего маршала Виктора, утвердился на берегах Улы и вступил в связь с Чичаговым.
Приближаясь к Березине с армией голодной, расстроенной, уменьшенной до половины, почти без конницы, Наполеон шел на явную гибель. Впереди его в Борисове и за Березиною стояла боевая армия молдавская; с тыла неутомимо преследовали его Платов, Милорадович и Ермолов; слева теснил и гнал его сам Кутузов; справа стоял Витгенштейн, ознаменованный поражением двух маршалов. К довершению отчаяния неприятеля, после сильных морозов вдруг наступила оттепель; тронулся лед на Березине, и переправа сделалась невозможной. Всевышний явно карал врагов России за пролитую ими кровь, за лютый грабеж, за осквернение святых храмов.
Дальновидные меры Александра и мудрые распоряжения Кутузова не увенчались, однако, полным успехом. Остатки великой армии французской, соединившись с корпусами Виктора и Удино, успели сверх всякого чаяния, хотя и с большою потерею, переправиться через Березину и выбраться на дорогу к Вильне. Виною тому был Чичагов. Он дал вытеснить себя из Борисова и потянулся вниз по Березине, оставив без внимания броды, находившиеся в противоположной стороне, при деревне Студянке. Наполеон незаметно построил здесь мосты и 14-15 (26-27) ноября 1812 перевел значительную часть оставшихся у него войск, с потерею 20000 пленными, многих тысяч убитыми, почти всей артиллерии и обозов. Сокровища, похищенные в Москве, остались у русских. Прискорбно было Кутузову слышать об уходе врагов из расставленных им с таким искусством сетей, но провидение довершило его дело.
Переход армии Наполеона через Березину. Картина П. фон Гесса, 1844
На другой день после Березинской переправы за оттепелью наступил жестокий мороз, который с каждым днем усиливался и дошел до того, что он стал нестерпим даже для русских солдат. Стужа была постоянная от 25 до 30 градусов. Изгоняемые из России неприятели костенели от холода, гибли тысячами и устилали своими трупами пространство от Березины до Вильны. Тщетно Наполеон хотел здесь остановиться и привести в порядок свои рассеянные войска; армия его более не существовала. Не доходя Вильны, в местечке Сморгонь, он покинул 23 ноября (5 декабря) своих злосчастных сподвижников и с двумя любимцами своими, Коленкуром и Дюроком, поспешил в Париж – собирать новое войско.
Из приведенных им в Россию 700 000 человек, вооруженных и нестроевых, не возвратилось за Неман и десятой части. Уцелели только отдельные корпуса Австрийский и Прусский, действовавшие на Волыни и в Курляндии. От главной же, или так называемой Великой армии не осталось и 20 000 человек, убежавших беспорядочною толпою за Неман при Ковно. Наполеон потерял в России 200 000 пленными, более 400 000 погибшими на полях битвы или от ран, изнеможения, голода и стужи, более 1000 орудий, до 100 знамен и штандартов и несметное количество всякого рода запасов и снарядов. В день Рождества Христова русский народ торжествовал свое избавление от нашествия галлов и с ними двунадесяти язык: уже ни единого неприятельского воина не осталось в империи Александра.
Россия искупила свою независимость, честь и прежнюю славу жертвою достойною: при нашествии неприятеля число войск ее, стоявших по западным границам от Финляндии до Дуная, простиралось до 400 000 человек; во время войны составились сильные резервы из вновь набранных рекрут; образовалось многочисленное ополчение; вооружились донские казаки. Все эти войска, постепенно принимая участие в Отечественной войне, к концу ее слились в одну массу под знаменем Кутузова; но Кутузов привел на берега Немана не более 100 000 человек. В главной армии его, составленной из войск Барклая де Толли и Багратиона, впоследствии усиленной резервами, ополчениями и казаками, не было и 40 000 человек. Много пало сынов России на полях битв; немало погибло их и безоружных в городах и селах, истребленных врагами, в пламени жилищ, от меча неприятельского, от голода, холода и заразных болезней. В Смоленской губернии, в одном податном состоянии, еще в 1816 году оказывался недочет до 60 000 душ против исчисления 1811 года. Несметны также были потери движимого и недвижимого имущества. Все города и села от Вильны до Москвы на обширное пространство были разорены огнем и мечом, как всепожирающею лавою: исчисленные убытки одних частных лиц в Московской губернии простирались до 280 млн. рублей. А кто может оценить потерю памятников отечественной старины и ее истории?
По материалам работ выдающегося дореволюционного историка Н. Г. Устрялова.
