Ксенофонт

(около 444–356 до Р. X.)

Юность Ксенофонта, знакомство с Сократом

Ксенофонт, после Геродота и Фукидида третий замечательный греческий историк, был афинянин из демоса Эрхеи, филы Айгеиды. Он родился, по наиболее вероятному расчету, в 444 г. до Р. X. (Ол. 84, 1). Отец его, Грилл, был, как кажется, человек состоятельный и мог потратить некоторые средства на образование своего сына. На состоятельность его семейства указывает уже и то, что Ксенофонт служил в гражданской коннице, в которую могли поступать только люди со средствами, так как всадник должен был постоянно содержать на свой счет двух строевых лошадей.

Диоген Лаэрций, в сочинении которого «Жизнеописания философов» находится также и биография Ксенофонта, сообщает, что в юности он был благонравен и скромен и отличался особенной красотой; это и было причиной, почему Сократ обратил на юношу свое внимание и старался привлечь его к себе. Сократ, который, по его собственным словам, имел привычку бродить по афинским улицам и «ловить людей», с целью направлять их на путь добродетели, особенно старался привлекать в число своих учеников таких юношей, по внешней красоте которых можно было заключать о гармоническом развитии их душевных сил. Диоген рассказывает, каким образом философ «поймал» молодого Ксенофонта. Встретив однажды юношу в узкой улице, он, протянув поперек палку, загородил ему дорогу и спросил, где можно купить такие-то и такие-то съестные припасы. Ксенофонт ответил на его вопрос; тогда он спросил опять, где воспитываются способные и хорошие люди. Молодой человек затруднился дать ответ. Тогда Сократ сказал ему: «Ну, так иди за мной, и узнаешь». Ксенофонт пошел за ним, и с тех пор сделался его вернейшим приверженцем и учеником, с радостью принял его учение и старался устроить сообразно с этим учением всю свою жизнь. Таким образом, уроки Сократа сделались для Ксенофонта основными принципами его нравственного существа. Впрочем, любознательный юноша старался усовершенствовать свое образование, обращаясь и к другим источникам; так, например, он учился красноречию у софиста Продика Кеосского.

 

Участие Ксенофонта в Пелопоннесской войне

Во время Пелопоннесской войны Ксенофонт исполнял долг гражданина, сражаясь за отечество. Около 20-ти лет отроду он участвовал, как всадник, в столь неудачном для афинян сражении при Делионе (424 г. до Р. X.). Спасаясь бегством, он, по рассказу Страбона, был ранен, упал с лошади и непременно бы погиб, если бы Сократ, находившийся в числе пехотинцев, не взял Ксенофонта к себе на плечи и не унес за несколько стадий от поля сражения. Кроме того, мы имеем из времен Пелопоннесской же войны известие, что Ксенофонт долго жил в плену в Беотии; может быть, он был в гарнизоне Оропа, когда этот город, в 412 г., подвергся нападению беотийцев и был взят ими при помощи измены. Во время этого-то плена он, вероятно, и сделался другом беотийца Проксена, юноши с высокими стремлениями, который ревностно трудился над своим умственным развитием; говорят, что он вместе с Ксенофонтом слушал упомянутого выше софиста Продика.

 

Ксенофонт на службе у Кира Младшего

Когда, по окончании Пелопоннесской войны, Кир Младший, сын Дария Нофа, сатрап сардский, стал готовиться к походу против своего брата Артаксеркса, рассчитывая завладеть его короной, и старался привлечь к себе греческие наемные войска с их предводителями, тогда из Греции поспешило явиться к нему на службу немалое число людей как знатного, так и незнатного происхождения. Продолжительная война, окончившаяся победою спартанцев, многих лишила родины, во многих возбудила недовольство положением своего отечества. Другие, привыкнув к военной жизни, искали случая вновь поступить на службу, а Кир был известен за человека щедрого, следовательно, все могли рассчитывать на хорошую награду. Большая часть греческих солдат в войске Кира, по свидетельству Ксенофонта (Anab. VI, 4, 8), поступили к нему на службу не из бедности; между ними было много молодых людей из хороших семейств, которые бежали от своих родителей; другие, люди более зрелого возраста, покинули жен и детей, надеясь, после непродолжительного похода – как тогда думали, только до Киликии – возвратиться домой с богатыми сокровищами. Многие истратили свои собственные деньги на вооружение беднейших, или получали деньги от Кира на вербовку наемников. В это войско поступил и друг Ксенофонта, беотиец Проксен; желая приобрести славу, власть и богатство, он отправился в Сарды и сделался другом Кира. Оттуда он послал Ксенофонту приглашение также приехать ко двору Кира, с обещанием доставить ему дружбу Кира, которого он считает за друга более полезного, чем свое отечество.

Ксенофонт в первые годы после Пелопоннесской войны чувствовал себя в Афинах не совсем хорошо. Как и большинство учеников Сократа, он был аристократического образа мыслей, и в последние годы войны и во время господства «Тридцати» участвовал в действиях олигархической партии, так что демократия, снова установившаяся после падения «тридцати», не могла относиться к нему благосклонно. Ксенофонту хотелось оставить родину и принять приглашение Проксена; но сначала он посоветовался со своим учителем и другом Сократом. Сократ опасался, что афиняне будут им недовольны за дружбу с Киром, который в последние годы Пелопоннесской войны помогал спартанцам против афинян, а потому философ посоветовал своему ученику поехать в Дельфы и спросить оракула, как ему лучше поступить. Но Ксенофонт уже решился, и потому не спрашивал оракула, ехать ему или нет, а спросил только: «Какому из богов должен я принести жертву, чтобы предпринимаемая мною поездка была удачна и чтобы я счастливо возвратился на родину?» Когда оракул назвал ему богов, которым нужно было принести жертву, он возвратился в Афины и рассказал об этом Сократу. Тот побранил Ксенофонта за то, что он неверно поставил вопрос относительно своих планов, но посоветовал, раз уже ответ божества получен, просто последовать этому указанию. Ксенофонт прибыл в Сарды к самому началу похода (весною 401 г. до Р. X.), и был представлен Проксеном Киру. Оба стали просить его, чтобы он остался и поступил на службу, и Кир обещал ему, что отпустит его тотчас же по окончании похода против писидийцев. Ксенофонт остался, но только в качестве волонтера, или как друг Проксена, не заняв в войске никакого места, ни в качестве предводителя, ни в качестве простого воина.

 

Ксенофонт и Анабасис Десяти тысяч

[Подробнее - см. в отдельной статье Ксенофонт «Анабасис» – краткое содержание.]

Итак, Ксенофонт отправился с войском Кира, дружбу которого он приобрел, в надежде, что поход предпринят только против писидийцев; так как кроме лакедемонянина Клеарха, главнейшего полководца в войске Кира, действительная цель похода никому не была известна. Только уже в Киликии войску сообщили все. В битве при Кунаксе, на Евфрате, решилась судьба Кира (3 сентября 401 г.). Сам он был убит, его азиатские войска разбиты; но его греческие наемники, среди которых находился и Ксенофонт, одержали победу над войском Артаксеркса. Смерть Кира поставила греческое наемное войско, состоявшее более чем из десяти тысяч человек, в чрезвычайно затруднительное положение. Как из центра персидского царства возвратиться на родину, находящуюся более чем за 2000 верст, войску, со всех сторон окруженному врагами, готовящими ему гибель? Нужно пройти чрез враждебные страны, переправляться через большие реки, через высокие горы... Но они не отчаивались. Ксенофонт описывал потом в своём сочинении, как Клеарх, принявший на себя предводительство, смелым наступательным движением до того напугал царя Артаксеркса и его полководца Тиссаферна, что они предложили грекам заключить договор, по которому персы обязывались под предводительством Тиссаферна проводить греческое войско на родину, не нанося ему никакого вреда, и снабдить его съестными припасами. Греки, со своей стороны, должны были воздерживаться во время пути от всяких враждебных действий против персов. Но так как на прямой дороге, по которой войско Кира пришло в Кунаксу, можно было опасаться недостатка в съестных припасах, то для отступления был избран окольный путь, ведший от Евфрата к Тигру и через горы вверх по восточному берегу этой реки, через земли кардухов и армян, к Черному морю.

Так начался знаменитый Анабасис - "восхождение" Десяти тысяч эллинов с низменностей Месопотамии в расположенные севернее горные возвышенности. Скоро греки заметили, что Тиссаферн, сопровождающий их со своим войском, задумывает против них недоброе. Ксенофонт описал потом, как в момент, когда эллины расположились лагерем на притоке Тигра Забате, Клеарх и четверо других полководцев, в том числе и Проксен, были изменнически заманены в палатку Тиссаферна и взяты в плен, а 20 лохагов или начальников отрядов, которые явились вместе с стратегами, были перебиты тут же, перед палаткой. Стратеги в цепях были отправлены к персидскому двору и там казнены. Греки в своем лагере на Забате, лишившись большей части своих предводителей, оказались в самом беспомощном положении, совсем упали духом и отчаялись в своем спасении. Никто из оставшихся в живых начальников не имел в себе настолько энергии и решимости, чтобы стать во главе войска и возбудить в нем упавшее мужество. Спасителем явился Ксенофонт, – волонтер, находившийся при войске без всякой должности. Ободренный сновидением Ксенофонт, человек энергичный, практический и обладающий аттическим образованием, своим решительным вмешательством, ловкою речью и умным советом сумел снова воодушевить войско, так что греки решили на место погибших выбрать себе новых начальников и продолжать отступление. Ксенофонт был выбран на место Проксена; спартанец Хейрисоф, еще раньше бывший стратегом, принял начальство над передовым отрядом, а Ксенофонт – над арьергардом. На нем лежала самая трудная обязанность, так как он был душою всего предприятия. Можно смело сказать, что без Ксенофонта все войско погибло бы. Он с чрезвычайным искусством провел войска, среди многочисленных затруднений, но без больших потерь, через неприятельскую страну, через горы в земле кардухов и в Армении, к Эвксинскому Понту, в греческий город Трапезунд, куда Ксенофонт и его соратники прибыли в начале февраля 400 года до Р. Х. Путь оттуда до Византия и в Европу представлял не менее затруднений, хотя и в другом роде. Теперь, когда спасение считалось уже несомненным, и войско не хотело вернуться домой с пустыми руками, Ксенофонту пришлось вести борьбу с появившимися раздорами, возмущениями, страстью к грабежу, с завистью, недоброжелательством и коварством предводителей; но благодаря своему уму, красноречию и силе своего образования, ему все-таки удалось снова уладить дело.

Анабасис десяти тысяч греков. Карта военной экспедиции, которая послужила темой сочинения Ксенофонта

 

Осенью 400 г. они прибыли в Византий, где Ксенофонт хотел оставить войска и ехать на родину. Но бессовестность спартанских начальников в Византии, которые, желая подслужиться персидским сатрапам, хотели погубить возвращающееся на родину войско, побудило его остаться с товарищами невзгод. Этим Ксенофонт предотвратил большое несчастие. Когда солдаты, возмутившись предательскими замыслами спартанского адмирала Анаксибия, стали штурмовать Византий и уже хотели грабить этот город, Ксенофонт разумною речью снова успокоил расходившиеся страсти и спас город, а вместе с тем спас и войско, которое вследствие мести господствовавших в то время в Греции спартанцев, конечно, было бы совсем истреблено. «Во всей греческой истории, – говорит Грот, – можно указать очень немного случаев, в которых ловкая речь послужила бы средством отвратить такое несчастие, как истребление войска в Византии было предупреждено речью Ксенофонта; во все время своего начальствования над войском Ксенофонт не оказал ему более важной услуги, чем в этот раз». Все еще преследуемый враждебностью спартанцев, Ксенофонт со своим войском поступил на зиму на службу к фракийскому царю Севту, который делал грекам самые блестящие предложения, а при расплате обманул их.

 

Ксенофонт на службе у спартанцев

Между тем политическое положение изменилось, вследствие чего обстоятельства греческого войска поправились. В 399 году спартанцы, будто бы в интересах греческих городов в Малой Азии, начали войну против персидских сатрапов Тиссаферна и Фарнабаза, и пожелали нанять в помощь себе то самое войско, против которого они прежде замышляли недоброе. Вследствие этого Ксенофонт повел оставшееся еще под его начальством войско, около 500 человек, обратно в Азию и в Мизии, в городе Пергаме, передал его спартанскому гармосту Тимброну, которому было поручено главное начальство в этой войне. С тех пор это войско сражалось в Азии, как особый отряд спартанской армии, под названием «кировского» войска.

Когда Ксенофонт перевел своих людей из Европы в Азию, он был так беден, что в Лампсаке, где высадилось его войско, он вынужден был продать свою лошадь за 50 дариков. Флиасийский гадатель Эвклид, с которым Ксенофонт был знаком давно, еще в Афинах, и которого он встретил теперь в Лампсаке, объяснил, что бедность его происходит от того, что он со времени своего отъезда из Афин ни разу не принес полной жертвы Зевсу Мейлихию, и посоветовал ему это сделать. Ксенофонт на следующий же день последовал этому совету, и в тот же день увидел благотворные результаты жертвоприношения. Именно: спартанские уполномоченные, принесшие задаток за наем войска, принесли Ксенофонту в подарок проданную им лошадь, так что он сразу оказался богатым. А так как во время дальнейшего похода его войска получали богатую добычу и при дележе, в виде благодарности, выделяли Ксенофонту лучшую часть, то он приобрел такое состояние, что, как он сам признает, не имел никакого основания пожаловаться на Зевса Мейлихия.

 

Разрыв Ксенофонта с родиной и изгнание его из Афин

Уже давно Ксенофонт подумывал о возвращении в Афины. Теперь он имел средства для путешествия и возвращался домой не с пустыми руками. Передав свои войска Тимброну, он, по-видимому, простился с ними и отправился в Афины, куда и прибыл после двух с половиной лет отсутствия. За несколько недель до возвращения Ксенофонта афиняне заставили Сократа выпить кубок с ядом. Это осуждение его любимого друга и учителя, которое Ксенофонт должен был счесть величайшею несправедливостью, причинило ему горе и досаду, и весьма возможно, как склонен думать Грот, что он пробыл в Афинах недолго и весною 398 года, в огорчении, снова покинул родину и снова отправился в Азию, чтобы опять получить начальство над «кировским» войском, под верховною командою Деркиллида, заменившего Тимброна. Когда, в 396 году, царь Агесилай заменил Деркиллида в Азии, Ксенофонт, оставшийся на своем месте, сделался его почитателем и близким другом. В 394 г. Ксенофонт сопровождал его в поход в европейскую Грецию, когда там, вследствие союза между Фивами, Афинами, Коринфом и Аргосом против ненавистной и заносчивой Спарты началась так называемая Коринфская война. В августе того же года, в битве при Коронее, Ксенофонт сражался против союзников, следовательно, и против своего родного города.

Мы не можем согласиться с теми, которые желают оправдать Ксенофонта за эти открыто враждебные действия против своих сограждан, говоря, что он тогда желал бороться только с враждебной ему партией. Афиняне были в высшей степени раздражены этим поступком. Они уже давно косились на Ксенофонта, и не только за то, что он принимал участие в походе Кира, врага Афин, против Артаксеркса, но также и за то, что он, возвратившись из внутренней Азии, предоставил кировское наемное войско в распоряжение спартанцев. Теперь, когда Ксенофонт близко сошелся с Агесилаем и, открыто став на стороне спартанцев, стал сражаться против своего родного города, афиняне, по предложению Эвбула, осудили его на изгнание. Впрочем, Ксенофонт, при печальном положении Афин в это время и при своей расположенности к спартанцам и их аристократическому управлению, не считал изгнание из отечества за слишком тяжелое наказание. Спартанцы, вероятно, по предложению Агесилая, почтили Ксенофонта своим гостеприимством (προξενία) и за утрату отечества вознаградили его, подарив ему имение близ города Скилла (Скиллунта), в южной Элиде, в Трифилии. Спартанцы незадолго перед тем отняли этот Скилл, вместе с другими городами Трифилии, у элейцев и объявили его самостоятельным. Туда-то и отправился Ксенофонт со своей женой Филезией и двумя сыновьями, Гриллом, и Диодором, которые, по предложению Агесилая, воспитывались в Спарте, для того, как говорит Плутарх, чтобы изучить важнейшую из всех наук – науку повелевать и повиноваться. Филезия была, вероятно, вторая жена Ксенофонта; имя первой было, кажется, Сотейра.

 

Ксенофонт в Скиллунте

Когда так называемые «Десять тысяч», возвращаясь из внутренней Азии, прибыли в город Керазунт на Черном море, они разделили между собою деньги, вырученные от продажи добычи, и десятую часть из них передали Ксенофонту для Аполлона и эфесской Артемиды. Ксенофонт посвятил дельфийскому Аполлону подарок, написав на нем имя свое и Проксена. Деньги, назначавшиеся для Артемиды, он, отправляясь из Азии с Агесилаем в опасный поход, оставил в Эфесе Мегабизу, предстоятелю храма Артемиды, с просьбою возвратить эти деньги ему, Ксенофонту, если он останется в живых, если же он во время похода будет убит, то употребить их на такой подарок в храм, какой, по его мнению, будет приятен богине. Когда Ксенофонт переселился в Скилл (Скиллунт), в 20 станциях от Олимпии, Мегабиз, приехавший на олимпийские игры, явился к нему и вручил ему эти деньги. Ксенофонт употребил их на покупку земель в окрестностях Скилла, в местности, указанной ему дельфийским оракулом, чтобы там построить Артемиде храм по образцу эфесского. Река, протекавшая по этой священной земле, называлась Селинунт, как и та, которая протекала близ храма Артемиды в Эфесе; в ней были такие же рыбы и такое же дно, обильное раковинами. Здесь Ксенофонт выстроил храм и поставил жертвенник и кипарисовую статую богини; храм был построен в миниатюре, по образцу эфесского; деревянная статуя богини также походила на золотую статую её в Эфесе. Вокруг храма была разведена роща фруктовых деревьев, а дальше, в пределах той же священной местности, находился луг и горы, покрытые лесом и прекрасные пастбища для свиней, коз, овец и лошадей. Здесь водилось также много дичи – оленей, ланей и кабанов.

Ксенофонт жил в своем имении, рядом с этой священной землей, и считал себя её охранителем и управителем. Рядом с храмом Ксенофонт поставил колонну с надписью: «Эта земля посвящена Артемиде. Кто ею владеет и пожинает её плоды, тот должен ежегодно жертвовать десятину, а из остального содержать храм. Если же кто этого не будет исполнять, того богиня накажет». Ксенофонт ежегодно приносил богине жертву от плодов этой земли и устраивал в честь её праздник, на который собирались все граждане Скилла, а также и окрестные жители со своими женами. В то время как скот их пасся на лугу, богиня угощала их ячменной похлебкой и пшеничным хлебом, вином и сладкими лакомствами, а также и мясом жертвенных животных, которых брали с этой же священной земли или ловили в соседних горах. Охоту для этой цели устраивали сыновья Ксенофонта вместе с юношами и гражданами Скилла. (Xen., Anab. V, 3, 4 и сл.).

 

Бегство Ксенофонта из Скиллунта

В этом уединенном поместье изгнанник в продолжение многих лет жил спокойно, занимаясь частью земледелием, охотой и т. п., частью же – писанием большей части своих сочинений, так что изгнание Ксенофонта, подобно изгнанию Фукидида, было полезно для потомства. Преобладание спартанцев в Пелопоннесе обеспечило ему владение его имением. Но когда, вследствие битвы при Левктрах (371 г. до Р. X.), власть спартанцев была уничтожена, тогда элейцы, никогда не покидавшие своих притязаний на города Трифилии, снова овладели Скиллом и прогнали оттуда Ксенофонта, бывшего под покровительством Спарты. Диоген говорит, что сыновья Ксенофонта с небольшим числом слуг бежали в Лепреон, в южную Трифилию, а сам Ксенофонт сначала отправился в Элиду, потом в Лепреон к своим сыновьям и вместе с ними – в Коринф, где и поселился окончательно. Павзаний (во II в. по Р. X.) сообщает, будто элейские проводники уверяли, что Ксенофонт за присвоение себе имения в Скилле был привлечен олимпийским советом к судебному следствию; но что элейцы его простили и оставили его в Скилле. Недалеко от священной земли Павзанию показывали даже и гробницу со статуей из пентелийского мрамора и говорили, что это могила Ксенофонта. Этот рассказ едва ли заслуживает вероятия. По-видимому, это просто выдумка элейцев, желавших вычеркнуть из истории память об оскорблении, нанесенном их предками знаменитому человеку.

 

Возвращение афинского гражданства Ксенофонту, гибель Грилла

Вскоре после битвы при Левктре афиняне, из соперничества со своими соседями фиванцами, начинавшими тогда приобретать могущество, заключили союз с спартанцами; вследствие этого афиняне отменили постановление об изгнании Ксенофонта, по предложению того же самого Эвбула, который прежде предлагал изгнать его. Это произошло, вероятно, около 369 г. С тех пор Ксенофонт стал часто приезжать в Афины, но, как кажется, постоянно жил в Коринфе, где, вероятно, и умер. Когда Эпаминонд предпринял свой последний поход в Пелопоннес, и афиняне отправили войско на помощь спартанцам, Ксенофонт послал в афинское войско обоих своих сыновей, Грилла и Диодора, молодых людей, прекрасно воспитанных, которых прозвали Диоскурами. Сыновья Ксенофонта незадолго до битвы при Мантинее (4-го июля 362 г.), принимали участие в стычке всадников, происходившей близ Мантинеи. Эпаминонд после неудачного нападения на Спарту сам со своими всадниками поспешил к Мантинее, в надежде сразу овладеть этим городом, лишенным защитников. Но за час до его прибытия в Мантинею прибыли уже посланные из Афин всадники, чего он не знал. Они с небольшим числом способных к бою мантинейцев, смело выступили навстречу неприятелю и после жаркого боя отразили нападение. Сын Ксенофонта Грилл в этом сражении отличился особенной храбростью и был убит. Ксенофонт приносил жертву, когда пришло известие о смерти его сына. В сильном горе, он снял с себя венок, который обыкновенно надевали на себя во время жертвоприношения. Но когда Ксенофонту сказали, что сын его погиб, храбро сражаясь за отечество, тогда он снова надел этот венок на голову. Некоторые рассказывают, что, получив это горестное известие, Ксенофонт даже и не заплакал, и сказал: «Я знал, что произвел на свет человека смертного». По свидетельству Аристотеля, многие прославляли Грилла в хвалебных песнях и речах, делая это отчасти для того, чтобы оказать уважение его отцу. Мантанейцы почтили храброго воина торжественным погребением, и на том месте, где он пал, поставили колонну с его изображением. В Афинах находилась картина жившего в то время Эвфранора, который изобразил эту стычку всадников и храброго Грилла, убивающего начальника неприятельской конницы. Вероятно, именно вследствие этой картины и явилось у афинян ошибочное мнение, что сын Ксенофонта Грилл участвовал в главной битве при Мантинее и убил Эпаминонда: изображенную на картине стычку конницы сочли за главное сражение, а убитого Гриллом начальника конницы – за самого Эпаминонда, который, заметим, никогда не сражался во главе конных отрядов. Для национальной гордости афинян, конечно, могло быть лестно, что один из афинских воинов прослыл победителем Эпаминонда; но спартанцы и мантинейцы оспаривали у них эту честь. Спартанцы уверяли, что Эпаминонда убил их соотечественник Антикрат или Махайрион, и оказывали почести ему и его потомкам. Мантинейцы же приписывали эту честь своему согражданину Махайриону.

 

Смерть Ксенофонта

Ксенофонт умер в глубокой старости в Коринфе, по показанию Диогена Лаэрция, в 1 год 105 олимпиады (=360 до Р. X.). Но так как Ксенофонт, в своем сочинении Έλληνικά упоминает о смерти Александра Ферейского, который умер в 358 году, то значит, он умер или в этом же году, или в одном из следующих. Его род продолжался сыном его Диодором, который имел сына Грилла. У этого последнего, кажется, был сын Ксенофонт, против которого была направлена речь Дейнарха.

Достоверных изображений Ксенофонта мы не имеем. Нам известно, что он в юности отличался особенной красотой. В одном письме, которое приписывается Хиону, ученику Платона, но, по-видимому, представляет риторическое произведение позднейшего времени, Ксенофонт изображается также очень красивым человеком с длинными вьющимися локонами и приятными чертами лица.

 

Характер Ксенофонта

Ксенофонт был человек простой, с душою, доступною для всего доброго и прекрасного, в высокой степени благочестивый и богобоязненный, любивший мирную, спокойную жизнь и не гонявшийся за должностями и почетом. При всей мягкости своего образа мыслей и приятности обращения везде, где было нужно, он обнаруживал, как это видно из его «Анабазиса», твердый и решительный характер, мужество и хладнокровие во время опасности. При этом Ксенофонт обладал даром убедительной речи и редким талантом – обходиться с людьми, смотря по их личным качествам и располагать их в свою пользу. Хотя Ксенофонт и был склонен к отвлеченному мышлению и стремился вполне согласить свою жизнь и деятельность со своими убеждениями, однако он был создан преимущественно для жизни практической. Это видно и из писательской деятельности Ксенофонта. История, государственная жизнь, военное дело и т. п. – вот главнейшие предметы, избираемые им для обработки.

 

Ксенофонт и Платон

Некоторые из его сочинений относятся к области философии, которой он был предан с юных дней. Но Ксенофонт не пускался в разъяснение труднейших вопросов этой науки, подобно Платону, который получил философские познания из одного с ним источника – из уроков Сократа. Ксенофонт трезво излагал только такие стороны философии, которые имели какое-либо отношение к практической жизни. Вследствие этого различия между обоими учениками Сократа древние предполагали существование между ними взаимной зависти и враждебных отношений, чего в действительности, конечно, не было.

Учение Сократа о добродетели Ксенофонт понимал в практическом смысле: добродетель, по его воззрению, – условие счастья; без неё невозможно найти истинного блага в жизни.

 

Сравнение Ксенофонта с Геродотом и Фукидидом

Как историк, Ксенофонт стоит ниже своих великих предшественников – Геродота и Фукидида; у него нет ни юношески поэтической живости Геродота, ни той силы, достоинства и политической проницательности, какими отличается Фукидид. Между тем как Фукидид глубоко исследует внутреннюю связь между событиями и старается объяснять их из характера и страстей действующих лиц, Ксенофонт излагает свой предмет поверхностно, и при своей благочестивой вере в богов и любви к предсказаниям и сновидениям слишком часто объясняет события внешним вмешательством божественной силы. Зато Ксенофонт привлекает читателя благородною прелестью своего слога. Его язык прост и свободен от украшений, легок и текуч, подобно языку Геродота. Но высокопарность, какую мы иногда находим у Геродота, у Ксенофонта является очень редко и притом в несовершенном виде. «Как береговой ветер (говорит Дионисий Галикарнасский), он немного поднимается и потом снова падает». За его приятный язык древние называли его аттической пчелой, аттической музой. «Язык Ксенофонта, – говорит Цицерон (Orat. 32), – слаще меда», «музы, должно быть, говорили языком Ксенофонта» (ib. 62). «Грации образовали речь Ксенофонта», – говорит Квинтилиан (X, 1,82). Однако, древние не выставляли его за образец аттицизма: у него аттический диалект смешан с дорическими и ионическими выражениями, что объясняется тем, что он долго жил на чужбине. Риторика софистов и Исократа, которая нашла себе хороший прием со стороны многих писателей IV века до Р. X., имела на Ксенофонта незначительное влияние; у него нет искусственно построенных периодов, так что стиль его вообще отличается простотою.

 

Геродот

 

Отношения между тремя знаменитейшими историками времен независимости Греции – Геродотом, Фукидидом и Ксенофонтом – подобны отношениям между тремя великими трагиками. В Геродоте, как в Эсхиле, отражается время юношеского одушевления греков любовью к свободе и к славе, и с тем вместе детски искреннего благоговения перед божественною силою, воздающею людям по их заслугам. Фукидид и Софокл – достойные представители высокой образованности Периклова века; человеческий ум и свободная человеческая воля являются у них силами, дающими направление событиям, и судьба людей определяется борьбою свободной воли человека с законами необходимости. Ксенофонт и Еврипид – представители времен рефлексии, философского и софистического просвещения, когда люди искали счастья не в душевных благах, а в богатстве и наслаждении, когда эгоизм и умственная самостоятельность смело низвергали преграды, какие противопоставлялись им справедливостью, истиною и национальностью. Геродот видит в истории откровение судьбы, таинственно правящей человеческими делами. Для Фукидида она – средство разъяснить природу человека исследованием его поступков и их мотивов. Ксенофонт пользуется ею для того, чтобы внушать читателям нравственно-политические убеждения автора, хвалить нравящиеся ему учреждения. Как Еврипид был любимым поэтом своего времени, так и Ксенофонт очень нравился современникам, называвший, его «аттическою пчелою», говорившим, что музы вложили в уста его речь сладкую, как мед. И действительно Ксенофонт настолько же превосходит Фукидида ясностью, легкостью, изяществом слога, насколько уступает ему глубокомыслием, широтою воззрения, исторической добросовестностью. На Геродота Ксенофонт похож своим благочестием: он видит в событиях правящую руку божества, верит, что воля божества решает судьбу людскую. Но религиозность Ксенофонта основана не на детски искренней вере, как у Геродота. Он любит называть богов руководителями человеческих поступков и намерений, старается узнавать их волю по знамениям и сновидениям, приобретать их милость жертвоприношениями и обетами. Но все это Ксенофонт делает не столько по твердому убеждению в их существовании или в зависимости человеческих дел от них, сколько по расчету подействовать на ограниченный ум толпы, расположить ее к повиновению, облегчить себе управление ею. Греки восхищались в исторических произведениях Ксенофонта изяществом языка, грациозной естественностью, простотою, художественностью формы, уменьем хорошо обрисовывать характеры, соединять подробности в одну общую картину. Но, сосредоточивая свое внимание на особенностях лиц, Ксенофонт нередко упускает из виду общие качества человеческой природы. Отличительное свойство Фукидида – стремление к возвышенному. Существеннейшее качество Ксенофонта – постоянное душевное равновесие, благоразумная сдержанность, проявляющаяся в практической жизни его и в литературной деятельности. Это благоразумие приводит его очень близко к цели его стремлений, нравственному изяществу (kalokagathia), достичь которого не допускает его врожденная таким натурам сухость ума. Часто Ксенофонт слишком подчиняется чужому влиянию, и понятия его о жизни узки. Сдержанность характера и сухость ума внушали ему влечение к спартанскому образу мыслей. Потому Ксенофонт и проникся преданностью к Агесилаю, который был образцом верности правилам сурового дорийского быта.

 

Фукидид

 

 

Сочинение Ксенофонта «Анабасис»

Самое замечательное сочинение Ксенофонта – «Анабасис», в котором описывается поход Кира Младшего и отступление 10 тысяч греков под предводительством самого Ксенофонта. Слово «Анабасис» в буквальном переводе с греческого означает «восхождение». Ксенофонт подразумевал под этим поход из низменной местности в более возвышенную – эллинские наёмники после проигранного сражения при Кунаксе отступали из равнинной Месопотамии в армянские годы, чтобы достичь оттуда порта Трапезунд на Чёрном море. В «Анабасисе» Ксенофонт ярко живописует трудности пути горстки греческих солдат посреди чужой страны, враждебного населения и географических препятствий. Особенно впечатляет кульминационная сцена, когда, узрев, наконец, цель своего пути, – морскую гладь – эллины издают восторженный крик: «Таласса! Таласса!» («Море! Море!»). Анабасис Десяти тысяч в глубине Персии ещё раз показал эллинам всю огромность их военного превосходства над азиатами, став побудительным толчком к агитации Исократа за отвоевание у персов Малой Азии и затем – к походу на Восток Александра Македонского.

«Анабасис» Ксенофонта состоит из семи книг. По точности сообщаемых им сведений можно заключать, что Ксенофонт составил эту книгу на основании веденных им во время похода ежедневных заметок. Это сочинение отличается серьезностью и простотою рассказа, лишенного всяких украшений, хотя сюжет его очень богат чрезвычайными происшествиями и деяниями; заслуживает похвалы также и та скромность, с какою Ксенофонт говорит в «Анабасисе» о себе самом. В книге он часто приводит собственные рассудительные советы эллинским гоплитам, говоря, что они были даны молодым греком, но не называя его по имени. Всех других людей, чьи слова приводится, Ксенофонт называет прямо.

Рассказ «Анабасиса» о происшедшем и пережитом отличается совершенной правдивостью, так что похвала Лукиана, который говорит, что Ксенофонт в своих сочинениях был δίκαιος (беспристрастен), особенно справедлива по отношению к Анабасису. Напротив, его суждения об отдельных личностях до некоторой степени отзываются личным расположением или нерасположением. Так, например, Кир Младший и лакедемонянин Клеарх служат для Ксенофонта предметом удивления и высокого уважения и изображаются только с хорошей стороны, а поступки их, достойные порицания, обходятся молчанием; так что в изображении вовсе нет теней. – В своем сочинении «Греческая история» (III, 1, 2) Ксенофонт говорит, что сиракузянин Фемистоген описал поход Кира и отступление 10 тысяч греков до моря. Вследствие этого у древних возникло предположение, что Ксенофонт издал свой Анабасис под псевдонимом Фемистогена для того, как думает Плутарх, чтобы рассказ о его делах казался правдивее, так как рассказчиком является не сам он, а другое лицо. Однако более доверия заслуживает показание самого Ксенофонта, что в то время существовало сочинение Фемистогена о походе Кира и что «Анабасис» не был еще окончен, когда Ксенофонт написал упомянутое выше место в «Греческой истории».

 

«Греческая история» Ксенофонта

Другое историческое сочинение Ксенофонта – «Греческая история» («Έλληνικά») – заключает в себе семь книг «эллинской истории», из которых две первые непосредственно примыкают к сочинению Фукидида и излагают события Пелопоннесской войны от битвы при Кизике (410 г.) до конца; в дальнейших пяти книгах рассказываются события до битвы при Мантинее (362 г.). «Греческая история» Ксенофонта заключает в себе очень богатый и хорошо расположенный материал, но она обработана не вполне равномерно и не свободна от пристрастия, вследствие особенного расположения автора к Спарте и Агесилаю. Эпаминонд, величайший из эллинов того времени, выставлен в «Греческой истории», сравнительно с Агесилаем, не в надлежащем свете. Первые две книги «Греческой истории» о последних годах Пелопоннесской войны написаны, без сомнения, в виде продолжения к труду Фукидида, и если справедливо предположение, что дочь Фукидида по смерти его передала работу своего отца Ксенофонту для издания, то, вероятно, Ксенофонт для составления своего труда воспользовался историческим материалом, который был собран Фукидидом. Но какая разница между сочинениями Фукидида и Ксенофонта! Ксенофонт был не в состоянии употребить все свои силы и всю свою жизнь на создание одного сочинения, как сделал это Фукидид.

 

«Киропедия» Ксенофонта

Персидский поход возбудил в Ксенофонте мысль написать сочинение, которое стало самым знаменитым из его произведений, – «Киропедию», историю воспитания и правления Кира Старшего. «Киропедия» Ксенофонта, в 8 книгах, не может быть отнесена к трудам историческим; это скорее историко-философский роман, в котором изображается жизнь и деяния Кира Старшего, как образцового, по сократовским понятиям, государя. История здесь изменяется и приспособляется к целям романа. Ксенофонт изложил в «Киропедии» свои мнения о том, каким образом всего лучше устроить государство и как им управлять, причем, естественно, не отрицает своей нелюбви к афинской демократии, дурные стороны которой он видел своими глазами, и своего расположения к прочному порядку и законности, которые господствуют в Спарте. «Киропедия» написана искусно и старательно, но и здесь заметны упущения и неровность в изложении.

«Киропедия» – тенденциозное сочинение, в котором Ксенофонт пользуется историческим материалом, но переделывает его по произволу. Он хотел в лице Кира изобразить идеал царя, воспитанного по идеям Сократовой философии, заботящегося о своем народе, как хороший пастух заботится о своем стаде. С тем вместе Ксенофонт хотел показать способы, какими царь-философ может с наилучшим успехом исполнить свое высокое предназначение, стать отцом и благодетелем подвластных ему народов и сделать свое государство счастливым. В «Киропедии» Ксенофонт выставляет в самом блестящем свете благоденствие царства под владычеством такого государя, с наслаждением описывает благотворное влияние добродетельного, благородного и заботливого царя на приближенных и на нравственность всех подданных. Этими похвалами Ксенофонт бросает черную тень на афинскую демократическую республику, в которой политическая жизнь соединена с тревогами борьбы. В «Киропедии» перепутаны правда и вымысел. Перед смертью Кир разбирает вопрос о бессмертии души совершенно в тоне «Апологии Сократа», признавая бессмертие вероятным, но не высказывая твердой в нем уверенности. По всем признакам видно, что Ксенофонт написал «Киропедию» в старости, когда жил в своем поместье близ Олимпии, имея досуг заниматься космополитическими фантазиями, которыми тогда многие утешали себя, чтобы забыть о безотрадной действительности. Ксенофонт желал вплести в историю прославляемого и греками, как персами, героя, свои теории воспитания, правительственной мудрости, военного быта. Но он, вероятно, понимал, что они могли бы осуществиться только при такой простоте и чистоте нравов, какую люди считают существовавшей в старину и какой нет в настоящем.

 

 

Ксенофонт 

 

  

«Воспоминания о Сократе» Ксенофонта

Кроме этих больших трудов Ксенофонт написал еще немало мелких сочинений, подлинность которых, впрочем, отчасти оспаривается. Содержание их имеет характер исторический, философский, политический; в них трактуется также о военном деле, о верховой езде, об охоте. Ксенофонт оказывает особенное предпочтение военному делу, но он также любитель и верховой езды, и охоты. Из философских сочинений Ксенофонта важнее других «Воспоминания о Сократе» (Memorabilia, Apomnemoneumata) – изложение учения Сократа в диалогической форме; здесь Ксенофонт дает верную характеристику своего учителя. Главное содержание этого сочинения составляет сократовская этика.

В «Воспоминаниях о Сократе» Ксенофонт защищает своего наставника от обвинений в том, что он вводил новых богов и учил молодых людей дурному; потом приводит ряд случаев из жизни Сократа и отрывков из его разговоров, знакомящих с его учением. «Воспоминания о Сократе» написаны в разговорной форме легким, изящным языком; хорошо оно и по живости изложения, по искусной обрисовке характеров. Но понимание философии Сократа у Ксенофонта поверхностное: в том виде, в каком Сократ излагает у него свое нравственное учение, оно лишено глубины и идеальности; основным мотивом держаться правил хорошей нравственности выставляется у Ксенофонта то, что соблюдать их полезно в житейском отношении. Знание истины и добродетель, которая составляет цель жизни по учению Сократа, подтверждавшемуся его жизнью, утрачивают в изложении Ксенофонта свое высокое достоинство, оказываются лишь искусством поступать рассудительно, практично.

 

«Домострой» Ксенофонта

Характер «Воспоминаний» Ксенофонта таков, что некоторые ученые считали их продолжением (пятой книгой) разговор «Домострой» (или «Экономика» – Oikonomikos), в котором Сократ беседует с Критобулом, сыном Критона, о домашнем и в особенности о сельском хозяйстве. Другие ученые полагают, что небольшой трактат «Домострой» приписан Ксенофонту ошибочно. Цицерон перевел его на латинский язык, Вергилий пользовался им. О положении женщин и о правилах обращения с рабами высказываются тут от лица Сократа добрые мысли.

 

Другие «сократические сочинения» Ксенофонта

Сомнительно и то, действительно ли принадлежит Ксенофонту «Апология Сократа» («Защита Сократа на суде»), небольшой трактат, автор которого с горячею любовью защищает мудреца от взведенных на него обвинений, и объясняет, мотивы, по которым он не захотел просить судей о пощаде, предпочитая смерть унижению. «Пир» (или «Пир философов») Ксенофонта (Symposion), превосходно написанный философский разговор, представляется похожим на опровержение трактата Платона, имеющего такое же заглавие. Ученые много занимались разъяснением вопроса об отношениях между этими двумя «Пирами». Кажется, Ксенофонт действительно хотел показать, что Сократ не был таким фантазером, каким является он в «Пире» Платона, что он был человек рассудительного образа мыслей. Беседа на пире, которую пересказывает Ксенофонт, быть может, не вымысел, а близкое воспроизведение разговора, действительно происходившего на пире, время которого было около 420 года. «Пир» Ксенофонта, должен был, по его мнению, свидетельствовать о том, какое благотворное влияние имели разговоры Сократа на его друзей, как поучительны были они даже в часы, предназначенные для наслаждения, как чисты были его учения о дружбе и любви, как безукоризненна была его жизнь.

 

«Гиерон» Ксенофонта

Трактат «Гиерон», написанный Ксенофонтом в форме разговора этого сиракузского тирана с поэтом Симонидом, имеет содержание отчасти философское, отчасти историческое. В нем приводятся примеры, показывающее, что в жизни тирана гораздо менее счастья и радости, чем в жизни частного человека; развивается мысль, что неограниченный властитель должен обращать свое громадное могущество на счастье народа и на пользу друзей; объяснятся, как ему должно поступать, если он желает этого. Вопросы о форме правления и правительственном искусстве были во времена Ксенофонта любимыми темами философов. В кругу людей, группировавшихся около Сократа, владычествовало расположение к спартанскому государственному устройству и решительное нерасположение к неограниченной демократии. Ксенофонт был сильно проникнут этими чувствами. Они и привели его по окончании Пелопоннесской войны в ряды греческого войска, которое под начальством спартанца Клеарха пошло помогать Киру Младшему отнять престол у Артаксеркса.

 

«Агесилай» («Похвала Агесилаю») Ксенофонта

Цицерон говорил, что Агесилай прославлен этим произведением Ксенофонта больше, чем всеми статуями, поставленными в честь его.

 

«Лакедемонская полития» Ксенофонта («О лакедемонском государственном устройстве»)

Этот трактат лишь приписывается Ксенофонту, но, быть может, не принадлежит ему. Однако уже то, что его считали автором этого панегирика Спарте, показывает, что любовь Ксенофонта к дорийско-лаконским учреждениям была, по мнению греков, очень сильна.

 

Ксенофонт – «Доходы города Афин» («О доходах афинского государства»)

Последним произведением Ксенофонта считают маленький трактат «Доходы города Афин», письмо афинянина к спартанцу, доказывающее, что для благосостояния Аттики необходим мир. Этот вывод основан на соображениях о географическом положении Аттики. Автор говорит об Афинах с любовью и доказывает, что если они будут пользоваться миром, то при хорошем управлении финансами доходы государства могут выйти из расстроенного состояния, и будут без угнетения союзников достаточны для покрытия расходов. При сохранении мира налоги будут легки; заботливость о торговле, промышленности, об улучшении разработки рудников возвратит государству благосостояние и увеличит его доходы; тогда все афинские граждане могут получать пособие от государства. Автор держится тех идей, которыми руководился в управлении афинскими финансами Эвбул. Многие ученые полагают, что и трактат «Доходы города Афин» приписан Ксенофонту ошибочно; время его составления одни относят к периоду Пелопоннесской войны, другие к 355 или 346 году.

 

Переводы Ксенофонта на русский язык

Ксенофонта философа и полководца славного История о Старшем Кире, основателе персидской монархии, переведена при Имп. Академии наук. СПб., 1759

Ксенофонта о достопамятных делах и разговорах Сократовых четыре книги и Оправдание Сократово перед судьями, переведенные с Греческого языка надворным советником Григорием Полетикою. СПб., 1762

Сократово учение по Ксенофону. В виде разговоров, в 4-х книгах. Перевод И. Синайского. М., 1857

Сочинения Ксенофонта. В 5 ч. Перевод Г. А. Янчевецкого (несколько изданий до революции)

Меморабилии Ксенофонта. Перевод И. Е. Тимошенко. Киев-СПб., 1883

Ксенофонт. Воспоминания о Сократе. Перевод С. И. Соболевского. М.-Л., 1935

Ксенофонт. Греческая история. Перевод С. Я. Лурье. Л., 1935

Ксенофонт. О доходах. Перевод Э. Д. Фролова. М., 1964

Ксенофонт. Киропедия. Перевод В. Г. Боруховича и Э. Д. Фролова. М., 1976

Гиерон, или Слово о тирании. Перевод А. А. Россиуса. СПб., 2006

 

Монографии и статьи о Ксенофонте

Статья «Ксенофонт» в Энциклопедическом словаре Брокгауз-Ефрон

Крюгер. О жизни Ксенофонта (на лат. языке?)

Ранке Ф. О жизни и сочинениях Ксенофонта, 1851 (на лат. языке?)

Рихтер Е. Критические исследования интерполяции в трудах Ксенофонта. Лейпциг, 1873 (на нем. языке)

Рихтер Е. Исследования о Ксенофонте. Лейпциг, 1892 (на нем. языке)

Круазе. Ксенофонт, его характер и его дар. Париж, 1873 (на франц. языке)

Радциг. История древнегреческой литературы