Римский император Каракалла (211-217)
Каракалла и Гета
Легионы, бывшие в британском походе, исполнили волю умершего Септимия Севера и провозгласили (211 г. н. э.) императорами обоих его сыновей – Каракаллу и Гету, хотя Каракалла (211-217) требовал, чтобы сан этот был признан за ним одним. Братья отправились в Рим присутствовать при похоронах и апофеозе отца и принять поздравления сената и народа. Уже на пути, в Галлии, потом в Италии, ссоры между ними были так сильны, что они принимали всяческие предосторожности друг против друга. В Риме Каракалла и Гета поселились в разных половинах огромного дворца, заделали или заперли все ходы из одной половины в другую: выходя из дворца, каждый окружал себя многочисленными телохранителями. Некоторые советовали им разделить между собою империю, так чтобы один взял себе Восток, a другой – Запад, но римский народ был еще слишком горд, чтобы допустить раздел империи; не желал этого и Каракалла, думавший завладеть всем один.
Каракалла и Гета. Художник Л. Альма-Тадема, 1907
В ссорах между братьями прошел год. Каракалла решил убить брата. По просьбе матери, Юлии Домны, глубоко опечаленной ссорой между сыновьями, он согласился на свидание с братом в её комнатах, обещаясь примириться с ним. Но во время свидания вооруженные люди, спрятанные Каракаллой в соседней комнате, бросились на Гету. Он подбежал к матери, она обняла его, чтобы защитить. Убийцы остановились, но Каракалла ободрил их, помог им, и Гета был убит в объятиях матери (27 февраля 212). Каракалла поспешил в преторианский стан, сильно тревожась мыслью о том, как примут его преторианцы, уважавшие волю его отца и любившие простого, прямодушного Гету больше, нежели его, хитрого, коварного человека. Он стал говорить им, что он лишь оборонялся от Геты, который хотел убить его. Преторианцы слушали мрачные, с ропотом негодования, но Каракалла обещал им огромные подарки, роздал им все громадное количество денег, собранное в казне Септимием Севером, и убедил их этим в правоте своего дела. Когда преторианцы одобрили убийство, то и сенат выразил свою преданность Каракалле – он достиг своей цели, стал императором один. Предложение воздать божеские почести убитому Гете он принял охотно, и говорят, что он выразил свое согласие каламбуром, в котором была игра созвучием слов divus (божественный) и vivus (живой): sit divus, dum non sit vivus (пусть будет богом, лишь бы не быть ему живому).
Оставшись один императором, Каракалла дал полную волю своей свирепости. Он хотел истребить всех, имевших расположение к убитому брату, всех в ком предполагал сожаление о нем. Он казнил всех друзей Геты, слуг его, отпущенников его; жалеть о Гете было преступлением. Мать Геты Юлия Домна должна была скрывать свои слезы, принимать с улыбающимся лицом убийцу; её друг Фадилла, дочь императора Марка Аврелия, уважаемая всеми, была убита за то, что жалела о Гете. Говорят, что 20,000 человек – и мужчин, и женщин – были казнены за расположение к нему. Гельвий Пертинакс, сын императора Пертинакса, поплатился жизнью за то, что сказал, что Каракалла может к другим своим титулам прибавить «Гетский» Geticus (это каламбур; «победитель гетов, убийца Геты»).
Император Каракалла. Античный бюст
Автор фото - Marie-Lan Nguyen
Из множества жертв тиранства императора Каракаллы общество особенно сожалело о великом юристе Папиниане, который был преторианским префектом в последние семь лет царствования Септимия Севера и, по возможности, удерживал его от жестокости и произвола. Север, умирая, просил Папиниана заботиться о том, чтобы сыновья его жили в согласии между собой, и охранить их обоих. Каракалла потребовал теперь от Папиниана, чтоб он написал речь в оправдание убийства Геты. Папиниан отказался, отвечая на его требование словами: «легче совершить, чем оправдать братоубийство». Каракалла велел убить его. Среди интриг двора Папиниан, деловой человек, юрист, сохранил себя чистым от злоупотреблений своими техническими знаниями, и бестрепетно обрек себя на смерть своим отказом. Это, говорит Гиббон, озаряет его память славой более блестящей, чем его юридическая знаменитость и его многочисленные юридические сочинения, превосходные по силе ума и изяществу формы, знаменитые его «Вопросы и ответы» (Quaestiones et responsa).
Казни императора Каракаллы не ограничивались Римом; жертвами их были не одни только друзья Геты; истребив всех, кого считал сожалевшими о Гете, Каракалла стал убивать сенаторов и всадников, считавшихся друзьями свободы, или просто возбуждавших его алчность своим богатством, которое конфисковал он, казнив их. Залив Рим кровью, он распространил свою свирепость на провинции; аренами его тиранства в особенности были богатые, роскошные города Востока. Он ненавидел свою жену Плавтиллу, по ненависти к её отцу Плавциану; она и её брат были сосланы на остров Липару и убиты там. Некоторые из древних писателей говорят, что, убив Плавтиллу, Каракалла женился на своей матери Юлии Домне, которая, хотя была теперь уже в пожилых летах, все еще оставалась красавицей, и сама позаботилась возбудить кокетливыми нарядами чувственное влечение в своем пасынке.
Юлия Домна, мать Каракаллы. Античный бюст из Мюнхенской глиптотеки
Внутреннее правление Каракаллы
Через год после убийства Геты император Каракалла уехал из Рима и уже не возвратился туда. Говорят, что отец, умирая, дал ему совет «заботиться об упрочении любви войска и считать за ничто всех остальных подданных»; сын усердно следовал этому совету. Заботы Септимия Севера об упрочении преданности войска императору были уже великим бедствием для государства. Они портили и само войско, которое было избаловано милостями императора; при Каракалле дело стало еще хуже. Своей безрассудной снисходительностью он так избаловал войско, что дисциплина упала; безграничная расточительность на награды воинам, увеличение жалованья, подарки им истощали казну, принуждали Каракаллу разорять государство налогами и грабежами. Он увеличил прежние налоги; между прочим, пошлину с наследств, с передачи имущества в подарок и с актов об отпуске рабов на волю, ввел новые налоги, принуждал города делать взносы, называвшиеся добровольными подарками.
Рассказы древних писателей наполнены известиями о свирепости играбительстве императора Каракаллы. Но некоторые его распоряжения показывают, что при всей своей порочности и жестокости он имел правительственные таланты. Так, например, он довершил начатое Адрианом и Севером объединение государства изданием (212 г.) закона, предоставившего права гражданства всему свободному населению империи, а не только одним италикам, как раньше. Главным мотивом этого важного постановления был,по всей вероятности, расчет денежной выгоды: получив право римского гражданства, жители провинций подверглись платежу тех налогов, которые были взимаемы только с римских граждан; это были пошлины с наследств, получаемых по завещаниям ли, или по праву родства, без завещаний. Но, по каким бы мотивам ни был издан этот закон, он имел величайшую политическую важность: он открыл всем свободным людям громадной империи доступ ко всем должностям в ней, и только с этого времени получили равноправность с римлянами все народы империи; только теперь она стала объединенным государством. Правда и то, что люди всех народностей, уравненные в правах, одинаково страдали от алчности Каракаллы, принужденного добывать всяческими средствами деньги на содержание войска и подарки воинам. Впрочем, он расточительно тратил деньги не на одно войско, a также и на громадные постройки. В южной части Рима он построил колоссальные термы (бани) Каракаллы: развалины этих громадных зал и бесчисленных комнат еще остаются памятником его расточительности.
Руины терм Каракаллы в Риме
Автор фото - David Edgar
Личный характер Каракаллы
Император Каракалла любил только военное общество; он разделял грубые вкусы простых воинов. Он никогда не имел склонности к образованию. Отец дал ему превосходных учителей, но Каракалла учился плохо и не приобрел из их уроков ничего, кроме некоторого искусства говорить речи. Однако он с детства он ревностно занимался физическими упражнениями и, одаренный от природы большой силой, стал отличным наездником, охотником, гребцом, превосходно плавал. Каракалла разделял в походах все труды и лишения простых воинов: ходил пешком, неся на себе оружие и всю амуницию, исполнял в стане все обязанности простого воина обедал вместе с рядовыми и веселился заодно с ними подобно грубым простолюдинам, он страстно любил смотреть на гладиаторский бой, на битвы с хищными зверями в амфитеатре, на скачки колесниц в цирке.
Каракалла любил войну, хотел во всем подражать Александру Македонскому, но, не имея политического образования, не мог найти разумной цели для военных действий, тратил время и силу войска на бессмысленные военные дела. На Дунае уже начиналось то передвижение народов, которым была впоследствии разрушена римская империя. Каракалла не сумел сделать там ничего, кроме того, что вероломно напал на алеманнов; он без надобности бился в Месопотамии с парфянами, заискивал расположение воинов приятельским обращением с ними в стане и походах, отводил войска на квартиры в богатые города Востока, пьянствовал и развратничал там вместе с воинами; они изнеживались на этих роскошных квартирах, утрачивали воинственность, привыкали пренебрегать дисциплиной.
Монета императора Каракаллы (ауреус)
Но Каракалле казалось, что он успешно подражает своему кумиру, Александру Великому. Император принял имя Александра и атрибуты, с которыми изображался Александр, сформировал себе фалангу по образцу македонской, преследовал философов, державшихся системы Аристотеля, потому что Аристотель считался врагом Александра в последние годы жизни македонского завоевателя. По примеру Александра Каракалла посетил Илион и гробницу Ахиллеса, оплакивал своего умершего, или убитого любимца по примеру того, как Ахиллес оплакивал Патрокла, Александр – Гефестиона. Но ничего похожего на хорошие качества Александра Каракалла не имел и, в поступках своего образца, мог подражать только дурному. Жестокостью этот император далеко превосходил Александра: бесчисленные казни всех родных, всех друзей прежних императоров, оставляли далеко за собой примеры жестокости, показанные Александром, убившим Филоту и Пармениона. Александр носил облачение персидского царя; Каракалла, в подражание этому, стал носить германское платье, носил русый парик, чтобы походить на германцев цветом волос. Он составил себе отряд телохранителей из германцев, потому что варвары, храбрость которых узнал он на войне с алеманнами и готами, казались ему более надежным орудием деспотизма, чем уроженцы государства, соединенные хотя слабыми связями человечности с гражданами.
Известия о жизни и походах императора Каракаллы, передаваемые нам Дионом Кассием, Геродианом и Спарцианом, не во всем согласны между собою; но все эти историки говорят, что не было из прежних дурных императоров ни одного, с которым не сравнялся бы Каракалла сумасбродством, коварством и свирепостью. Нерон, Домициан и Коммод убивали людей только в Риме, в Италии, в Греции. Император Каракалла был врагом всего населения империи. Подобно Калигуле он известен под насмешливым названием (его прозвали Каракаллой за то, что он любил в молодости носить галльский плащ, называвшийся caracalla). И по своим поступкам этот император походил всего больше на Калигулу; оба они были сумасброды, y которых кружилась голова от их всемогущества, некоторые ученые даже считают это особенным видом действительного помешательства и называют «сумасшествием цезарей».
Кровопролитие Каракаллы в Александрии
Ужасающий пример коварства, мстительности и свирепости императора Каракаллы представляет кровопролитие, которое устроил он в Александрии. Легкомысленное население этого города было насмешливо и возбудило против себя раздражение в Каракалле колкими шутками по поводу убийства Геты и любовной связи или брака Каракаллы с Юлиею Домной, которую александрийцы называли Иокастой. Смеялись они и над низким ростом Каракаллы, не годившимся для человека, игравшего роль Ахиллеса и Александра; он решил наказать их. Мы расскажем словами Геродиана об этом истреблении людей, на которое Каракалла смотрел, став под колоннадой храма Сераписа.
Каракалла объявил, что даст в Александрии ряд праздников; когда в город сошлось из всех окрестностей множество народа на эти праздники, он послал по городу вестников приглашать всех молодых людей собраться на обширную площадь. Император сообщил, что хочет сформировать фалангу в честь Александра и что эта фаланга будет называться Александровой. У него уже были две фаланги, македонская и спартанская, эта будет третья; молодые люди станут в ряды, он пересмотрит их, выберет тех, которые годятся для такой почетной службы. Молодые жители Александрии сошлись на площадь; с ними пришли их родители и родственники. Надежда на почетную службу была привлекательна; все были уверены в благосклонности императора, потому что он уже оказал Александрии очень милостивое расположение. Каракалла прошел по рядам молодых людей, останавливался перед некоторыми юношами, говорил с ними, каждому сказал что-нибудь любезное. A между тем войско окружали площадь. Народ не подозревал ничего. Когда Каракалла убедился, что войско окружило народ, он кончил смотр, отошел с своими телохранителями в сторону и дал условный знак. Воины Каракаллы бросились со всех сторон на окруженных ими молодых людей и остальной народ и стали убивать всех. Другие воины, оставшиеся за кругом убивающих, рыли огромные ямы и бросали в них тела убитых александрийцев, бросали всех упавших и бежавших; наполнив ямы, засыпали землею. Многие были брошены в ямы еще живыми, многие даже вовсе не ранеными. Погибли и многие воины. Раненые и не раненые, бросаемые в ямы, хватались за воинов и увлекали их с собою в могилы; другие воины, не разбирая ничего, засыпали землею своих товарищей. Число убитых было так велико, что текли целые ручьи крови, и стала красной вода не только в устьях Нила, очень широких, но и в море по всему прибрежью Александрии.
Античный медальон с изображением императора Каракаллы
Парфянский поход Каракаллы
Из Александрии император Каракалла отправился через Антиохию в Месопотамию, чтобы подвигами на востоке приобрести имя «Парфянского». Он обманул парфян коварными уверениями в желании заключить с ними союз; парфяне не готовились к войне, Каракалла напал на них, безоружных. Он захватил в плен Абгара, эдесского царя, заковал его в цепи, и послал в Рим, царство его сделал римской провинцией, a городу Эдессе дал права римской колонии.
Но вскоре после покорения Эдессы жизнь Каракаллы кончилась. Подобно отцу, он верил в прорицания, в астрологию. Маг, очень опытный в своем искусстве, живший в Африке, предсказал, что преемником Каракаллы будет Макрин, преторианский префект, человек даровитый, дослужившийся своими талантами до высшей должности в государстве и пользовавшийся безукоризненной репутацией. Префект города Рима послал донесение о предсказании мага Каракалле, бывшему тогда в Эдессе. Донесение было подано Каракалле, когда он был на играх, и мысли его были совершенно поглощены скачкой колесниц. Император отдал все привезенные донесения, в том числе и это, Макрину, велев просмотреть их и доложить об их содержании ему по окончании игр. Макрин, прочитав донесение о пророчестве, увидел, что ему предстоит смерть. Каракалла уже и без того не любил его за то, что он не хотел обедать и веселиться с простыми воинами, как делал император; поэтому Макрин не мог ждать себе пощады. Он скрыл от Каракаллы донесение о пророчестве мага, решив спасти себя от смерти убийством самого императора, и склонил на это дело отважного воина, Марциала, который негодовал на Каракаллу за отказ в просьбе: Марциал просил, чтобы император сделал его центурионом, Каракалла не согласился. Во время поездки в город Карры Каракалла несколько удалился от своей свиты. Марциал воспользовался этой минутой и вонзил ему в сердце кинжал (8 апреля 217). Один из скифских стрелков, находившихся в числе телохранителей императора, пустил в Марциала стрелу и убил его. Смерть Марциала оставила неизвестным, что он убил Каракаллу по наущению Макрина, и тот немедленно принял меры для захвата императорского трона.