Бабка Александра Севера, Юлия Меса, была сестрой Юлии Домны, матери римского императора Каракаллы. Когда Каракалла был убит (217 г.) префектом преторианцем Макрином, узурпировавшим престол, Юлия Меса и две её дочери-вдовы, Соэмия и Мамея, стали деньгами привлекать на свою сторону находившиеся в походе на парфян войска. Делая солдатам щедрые подарки, они подговаривали их низвергнуть Макрина и вернуть императорский трон династии Септимия Севера. Армия вскоре восстала и разбила преторианцев Макрина у сирийской Антиохии. Их командир был низложен с престола и убит (218 г.).

На императорский трон был после этого посажен сын Юлии Соэмии – Бассиан Гелиогабал (218-222). Но этот бывший жрец семитского бога Солнца принялся насаждать в Риме свой сладострастный восточный культ. На Палатине был построен великолепный храм в честь азиатского идола, олицетворённого коническим чёрным камнем. Гелиогабал принуждал римских сенаторов участвовать в оргиях развратного служения этому фетишу, во время которых сам изображал то мужчину, то женщину. В Риме поднялось страшное возмущение. Юлия Меса сама начала готовить отстранение Гелиогабала от власти. Она объявила его соправителем другого своего внука – сына Юлии Мамеи, Александра. Гелиогабал сделал попытку сопротивления, пробовал даже убить этого своего двоюродного брата, но сам вместе с матерью пал жертвой мятежа телохранителей (март 222 г.).

Император Александр Север

Император Александр Север. Античный бюст (ныне в Лувре)

Автор фото - Jastrow

 

Убив Гелиогабала и его мать, преторианцы провозгласили императором Александра (правил в 222-235 гг.); сенат поспешил утвердить их выбор. Сенат желал, чтобы он принял имя Антонина, но он, по желанию преторианцев, принял имя Севера, родственником которого был. Императору Александру было только семнадцать лет, потому государством правили его мать и бабушка. Меса через несколько месяцев умерла, и править стала одна Мамея, женщина рассудительная; её сын, скромный юноша, во всем слушался матери. Мамея была дружна с великим христианским богословом Оригеном, и y христиан возникло впоследствии предание, что она была христианка. Конечно, это мнение ошибочно, но нравственные правила матери Александра Севера действительно совпадали с христианскою моралью. Юлия Мамея правила государством милостиво, воспитала сына в чистой нравственности, сама вела совершенно скромную жизнь. Она была чужда честолюбия своей матери и сестры. Довольствуясь тем, что Александр во всем исполнял её советы, она пре доставляла ему одному все внешние почести. Меса сама присутствовала в сенате. Мамея не только не присутствовала, но распорядилась, чтобы издан был закон, воспрещавший женщинам присутствовать в сенате. Свою действительную власть она однако же охраняла очень ревниво. Когда жена Александра Севера приобрела некоторое влияние на мужа, a её отец стал вмешиваться в государственные дела, то Мамея предала его суду, по обвинению в заговоре, и он был казнен, a молодую императрицу она, к величайшему огорчению Александра, сослала в Африку. Действуя так решительно, Мамея устраняла всякое соперничество и сохраняла за собою полную власть над императором и государством.

Император Александр не имел сильных страстей, был человек уступчивый, добродушный, и послушно подчинялся матери, которой привык слушаться в детстве и которая всеми своими силами заботилась о его пользе. Оставаясь под её ласковой опекой, он никогда не достиг самостоятельности; но государству её власть была полезна. Довольствуясь внешними почестями, добродушный Александр Север занимался невинными развлечениями, вроде того, что с большим вниманием ухаживал за домашней птицей. Его мать между тем хорошо вела государственные дела, издавала прекрасные законы об администрации, о судопроизводстве. Она была очень бережлива, и ее винили за то в скупости; но после расточительности Гелиогабала бережливость была необходима и, благодаря ей, Мамея получила возможность значительно уменьшить обременительные налоги, введенные Каракаллой, так что государство стало оправляться от разорения. Мать Александра Севера удалила из всех административных, судебных и военных должностей негодяев, назначенных Гелиогабалом, заменила их способными и честными людьми, образованными, справедливыми, мужественными. Для того, чтобы в управлении был твердый порядок, она по примеру Адриана учредила государственный совет. В правление Александра Севера он состоял из шестнадцати самых умных и честных сенаторов, выбранных при содействии самого сената. Председателем этого совета был великий юрист Ульпиан, назначенный префектом претория, он помогал Мамее своими советами и, подобно ей, заботился вести императора хорошим путем, охранять его от влияния льстецов.

Монета Александра Севера

Монета Александра Севера (денарий)

 

Заботы матери о сыне были не напрасны. Читая биографию Александра Севера, написанную Элием Лампридием, мы видим, что он был полной противоположностью Гелиогабалу. Гнусный предместник Александра позорил дворец всяческими сумасбродствами и мерзостями, обращал религию в шутовскую комедию, унижал сенат и правительственных сановников, презирал литературу и образованность. Александр Север вел воздержную жизнь, был человек чистой нравственности, какого еще не бывало на престоле со времени Марка Аврелия. В своем домашнем святилище он поставил изображения благодетелей человечества (в том числе и Христа), и весь досуг, остававшийся ему от административных и судебных дел, употреблял на изучение классических произведений древней литературы. Скромные обеды Александра Севера оживлялись разговорами с превосходными друзьями, людьми добродетельными и учеными; в числе его гостей за обедом всегда находился Ульпиан. Свобода совещаний сената была восстановлена, Александр обращался с ним почтительно, и каждый из хороших сенаторов имел доступ к императору, «которого не боялся и за которого не краснел». Биографы Александра Севера говорят, что в назначенные часы дворец был открыт для всех подданных и что глашатай восклицал при начале аудиенций, как на элевсинских таинствах: «Пусть вступают в эти священные стены только люди, чувствующие свою душу чистой и невинной».

Но государь с таким характером не годился для того железного века. Кротость и снисходительность императора Александра считались слабостью, войска буйствовали, a когда беспорядок доходил до того, что необходимо было наказать виновных, строгость возбуждала ропот, потому что была непривычна. Упадок дисциплины y преторианцев и в легионах заставил правительство принять меры для её восстановления. Оно действовало очень осмотрительно и мягко, но все-таки преобразование так раздражило преторианцев, что они подняли бунт. Они приписывали реформу Ульпиану и ненавидели его, как охранителя законов и народа от их наглости. Он бежал во дворец, они ворвались вслед за ним и убили его y ног Александра Севера, который напрасно прикрыл его своей мантией и умолял буйных воинов пощадить его (228 г.). Три дня на улицах Рима шел бой между преторианцами и народом; преторианцы стали, наконец, жечь дома. Граждане были запуганы этим, прекратили бой, уступили победу воинам. Император Александр не имел силы немедленно наказать мятежников; он принужден был уверить главного из них в безнаказанности, дать ему награды, и только после, поссорив преторианцев с ним, мог наказать его.

Историк Дион Кассий, пытавшийся восстановить дисциплину в паннонских легионах, подвергался опасности тоже быть убитым. Александр Север спас его, наградил за заслуги саном консула, но посоветовал ему не показываться раздраженным преторианцам. Потому он провел почти все время своего консульства в Кампании, занимаясь своим историческим трудом.

Пример преторианцев нашел подражание себе в легионах, стоявших по провинциям. В Иллирии, в Мавритании, в Армении, Месопотамии буйные войска мятежничали, убили своих начальников, смеялись над приказаниями императора. Войскам мог бы внушить страх и уважение к себе только император, доказавший свою храбрость, опытный в обращении с воинами. Александр Север был не таков, и его правление было бесплодной борьбой с буйством войск; концом борьбы было убийство его. Только однажды удалось ему твердостью и отвагой усмирить взбунтовавшийся легион: обращаясь к воинам, он, как некогда Юлий Цезарь, назвал их квиритами (гражданами) вместо обыкновенного слова соратники; это пристыдило их, и они возвратились к повиновению. При всех своих прекрасных качествах Александр Север не приобрел уважения современников и славы в потомстве; это потому, что он был человек слабого характера, вялый, как сириец; вредило почтению к нему и то, что мать держала его под опекой. Привыкнув владычествовать, она стала горда, и бережливость перешла y неё в алчность, бросая тем дурную тень на правление Александра; она продолжала требовать от него, уже совершеннолетнего мужчины, такой же почтительной покорности, как прежде от юноши. Этим она унижала сына в глазах народа и войска, вредила и себе.

Меж тем как римское войско, массу которого составляли храбрые, но грубые уроженцы пограничных провинций и еще более грубые, дакийские, германские, другие варварские наемники, выказывало презрение к императору Александру, к законам, пренебрегало даже правилами дисциплины, на Востоке произошел переворот, имевший очень большое влияние на судьбу империи. Ардашир (Артаксеркс) по прозвищу Бабакан, человек тёмного происхождения, провозгласивший себя потомком Ахеменидов, выдвинулся на службе в армии последнего парфянского царя Артабана, но в четвертый год правления Александра Севера (226 г.) поднял бунт против него. Ардашир разбил парфян в трех больших сражениях. Царь Артабан погиб. Ардашир сокрушил парфянскую державу и основал на её обломках Новоперсидское царство новой династии – Сасанидов. Он восстановил древние персидские обычаи и старую зороастрийскую религию, которая при парфянах была искажена греко-римскими духовными влияниями. Новоперсидское государство Сасанидов стало наследственной монархией, хотя подчинённые царю местные областные владетели сохраняли значительную автономию и кое-где передавали свой сан по наследству.

Монета Ардашира Папакана

Первый сасанидский шах Персии Ардашир Бабакан. Изображение на монете

Источник фото

 

Ардашир решил стереть из истории Ирана всякое воспоминание о парфянах. Он запретил делать упоминания об их пятисотлетнем владычестве в исторических книгах. Не разрешалось вспоминать даже о победах парфян над греками и римлянами, об отвоевании парфянскими царями большей части иранских земель у Селевкидов, о поражениях, нанесённых ими Крассу и Антонию. Отныне в иранских хрониках Новоперсидское царство Сасанидов выставлялось продолжением прежнего Ахеменидского – после перерыва, произведенного победами Александра Македонского. Ардашир созвал в Бактре (Балхе) собор магов; на нем была восстановлена частично утерянная зороастрийская Авеста. Ардашир строго воспретил всякое иное богослужение, кроме того, что установил Зороастр. Храмы парфян были разрушены, все мелкие секты должны были присоединиться к общей национальной религии, во главе которой, как встарь, стало влиятельное сословие магов. Приверженцы греко-римского язычества, иудеи и христиане подверглись при Сасанидах жестоким гонениям. Столицей Сасанидов стал Мадаин, построенный в Месопотамии на развалинах Ктесифона и Селевкии.

Ардашир вообразил, что сможет восстановить властью персов во всех странах, над которыми они господствовали при Дарии. Он потребовал, чтобы римский император Александр Север «вернул» ему Египет, Сирию и Малую Азию. Когда эти требования были отвергнуты, армия Ардашира перешла границу Римской империи. Александр Север надел военное платье и отправился с многочисленным войском через империю на Восток (231 г.). Римский народ грустно провожал его за ворота, потому что он своею кротостью и справедливостью приобрел любовь граждан; они теперь огорчались за него, зная, что Александр идет на войну очень неохотно. На пути встретило императора посольство Ардашира, состоявшее из 400 знатных персов; это были отборные люди, высокого роста, красивые, богато одетые, ехавшие на превосходных конях, Они повторили надменные требования своего царя. Вместо всякого ответа Александр Север велел отобрать y них оружие и лошадей, отвести их во Фригию и заставить там пахать землю.

Война Александра Севера с персами длилась три года; мы не имеем достоверных сведений о ней. Если верить блистательному отчету, который был прислан императором сенату и сохранен Элием Лампридием, то Александр Север одержал победы не менее великие, чем Александр Македонский, которому он подражал, как прежде делал Каракалла. Но Лампридий пишет его биографию тоном панегирика, выставляет его идеалом государя, вроде того, как писал о Кире Ксенофонт. У Геродиана дело изложено не в таком великолепном виде, как писал сенату император Александр. Геродиан хвалит благородный характер Александра Севера, превозносит его добродетели, но сообщает сведения,из которых видим, что персидский царь далеко превосходил императора твердостью и отвагой. Когда Александр отправлялся на войну, то предполагалось, что он сам будет находиться при главном войске, пойдет далеко в персидское царство. Вместо этого он, или по совету матери, опасавшейся за его жизнь, или по собственной робости, провел лето в Месопотамии бездейственно и бесславно. Это отнимало бодрость y войска: оно сильно страдало от непривычного климата, от копий и стрел персидских всадников. Ардашир держал себя не так: он пошел в Мидию, куда вторглось северное крыло армии Александра Севера. После нескольких сражений оно принуждено было в зимний холод отступать по горам, где не было дорог, и потерпело очень большие потери. Оттуда Ардашир пошел в болотистые равнины Вавилонии, надеясь уничтожить копьями и стрелами своих быстрых всадников южное крыло римлян. Только храбрости и военной опытности легионов, составлявших центр, римский народ был обязан тем, что гордые надежды Ардашира не осуществились. Войска  Александра Севера возвратились с Тигра, потерпев огромный урон (231-233 гг.), но и персы понесли такие потери, что в следующие годы Ардашир был вынужден сохранять мир. Вместо того чтобы завоевать Сирию и Малую Азию, он не мог отнять y римлян даже и Месопотамию, хотя в империи начались междоусобия. Персы имели хорошую конницу, но их пехота состояла из необученных поселян, которые не выдерживали правильных битв с закованными в латы римскими легионами, действовавшими по всем правилам военной тактики.

Возвратившись с Востока, Александр Север получил тревожные известия о грозных движениях германцев на Рейне и на Дунае (234 г.). Они вторгались в римские области, делали неожиданные нападения на станы и города по берегам пограничных рек. Император снова расстался с мирною жизнью в столице и отправился на войну в далекие области. Он взял с собою возвратившийся с Востока и пополненный новым набором корпус преторианцев. Мать отправилась вместе с ним. Вялый, не имевший самостоятельности, Александр Север не внушал ни любви, ни доверия воинам. Он хотел быстро восстановить упавшую дисциплину, ввел для этого строгие меры; они противоречили кротости и слабости его характера, потому были неожиданными для воинов и раздражили их. При Каракалле, при Септимии Севере воины охотно подчинялись строгой дисциплине потому, что эти императоры делили их труды и лишения. Но смешны и досадны воинам были строгие распоряжения человека, которого называли они изнеженным сирийцем, трусливым рабом матери и сената, который в Месопотамии держался далеко от полей битв, оставляя своим бездействием легионы под копьями и стрелами неприятеля. Теперь Александр Север вел войну с германцами так же вяло. Не было решительных сражений, которые дали бы победу, не было надежды на безопасность от врага; притом Александр выказал намерение отправить часть легионов на Восток. Воины стали говорить между собою, что надобно заменить этого труса храбрым вождем, который возвратит войску славу, государству – величие. Скоро стало ясно, о ком думали те солдаты, которые возбуждали своих товарищей к мятежу против Александра Севера, кого считали они достойным престола. Это был фракиец Максимин, полуварвар по происхождению, сын поселянина, пастух, физической силой и храбростью дослужившийся до важных военных должностей и назначенный теперь обучать военному делу молодых воинов, набранных большею частью из уроженцев Паннонии.

Человек чрезвычайной физической силы и умный, хотя и совершенно необразованный, Максимин Фракиец был кумиром воинов. Трудно сказать, насколько он сам участвовал в заговоре, который кончился убийством императора Александра и его матери Юлии Мамеи в стане близ Майнца (19 марта 235 г.) и возведением любимого военачальника на престол. Достоверно только то, что остались безнаказанны воины, ворвавшиеся в шатер Александра Севера, убившие его, с плачем умолявшего о пощаде, убившие потом его гордую, алчную мать и многих друзей их. Императорский трон после этого преступления занял Максимин.