Ленин хорошо понимал, что большевики не пользуются доверием большинства народа и, следовательно, после созыва Учредительного собрания и формирования законного правительства, их шансы на приход к власти исчезнут, быть может, навсегда.

Поэтому он видел в остающихся полутора неделях до выборов последние сроки для захвата власти и был столь непримирим ко всем своим соратникам, предлагавшим выждать созыва Учредительного собрания и рассчитывавшим на коалицию с частью партий революционной демократии.

10 октября 1917 года на набережной реки Карповки (Петроградская сторона) в квартире меньшевика Суханова, но без его ведома, произошло заседание ЦК, продолжавшееся больше 10 часов подряд, хотя присутствовало на нем всего 12 человек, в том числе Ленин, обривший бороду и надевший парик.

Десять часов понадобилось для того, чтобы принять небрежно, как бы второпях, написанную резолюцию. Она была принята 10 голосами против двух «штрейкбрехеров» – Зиновьева и Каменева. Их «штрейкбрехерство» свелось к напечатанию письма со своим мнением по вопросу о сроках вооруженного восстания в «Новой жизни», – органе, издаваемом Сухановым совместно с М. Горьким. Троцкий, единственный участник заседания, оставивший о нем воспоминание, писал, что в этот день был «непередаваем, невыразим общий дух его [Ленина] упрямых и страстных импровизаций». Ленин был в том состоянии, которое хорошо его знавший Н. С. Валентинов, назвал состоянием «ленинского ража», способного гипнотизировать даже привыкших к Ленину его ближайших сотрудников.

Резолюция, на которой с таким трудом настоял Ленин, горячо поддержанный Троцким, состоит всего из двух абзацев. Во втором сказано главное – «вооруженное восстание неизбежно и вполне назрело»[1]. Первый абзац посвящен тем доказательствам, которые в течение десяти часов Ленин упрямо приводил своим соратникам. М. Алданов, будучи не только талантливым писателем, но и тонким знатоком событий 1917 года, свидетелем которых он был, справедливо замечает, что все доказательства Ленина, все его положения в этой резолюции оказались ложными[2].

Действительно, Ленин аргументировал, как видно из первой фразы резолюции, тем, что: 1) ЦК признает «крайнее проявление нарастания во всей Европе всемирной социалистической революции», 2) империалисты (т. е. немцы и союзники по Антанте) готовы заключить между собой мир с целью «удушения революции в России», 3) налицо «несомненное решение… Керенского с Ко. сдать Питер немцам», 4) близится крестьянское восстание и большевики уже обладают народным доверием, 5) происходит «явное подготовление второй корниловщины»[3].

Не стоит останавливаться на первых двух ленинских положениях. Их абсурдность давно доказана историей. Навязывание Временному правительству замыслов заключить мир, означало также выворачивание на изнанку самой сущности позиции Временного правительства, которое обуславливало всю свою деятельность необходимостью довести войну до победного конца.

Много лет спустя, в июне 1931 года, А. Ф. Керенский обедал с бывшим первым английским представителем при Совнаркоме Локхартом в одном из клубов Лондона. К ним подошел лорд Бивербрук и начал расспрашивать Керенского о крушении Временного правительства.

– Справились ли бы вы с большевиками, если бы вы заключили сепаратный мир? – спросил в конце Бивербрук.

– Конечно, – ответил Керенский, – тогда мы были бы теперь в Москве.

– Тогда почему же вы его не заключили? – настаивал Бивербрук.

– Потому что были мы слишком наивны,  – отвечал Керенский бывшему союзнику России[4].

Если следовать дальше за ленинской аргументацией, то сколь-либо значительные крестьянские восстания можно обнаружить лишь весной и летом 1918 года и еще более крупные в 1921 году. И притом не в пользу большевиков, а против них.

Что же касается вопроса о народном доверии, то результаты выборов в Учредительное собрание продемонстрировали как раз отсутствие доверия к большевикам.

И, наконец, разбирая все факты можно убедиться в том, что Керенский, как накануне июльского выступления, так и накануне Октября, сделал все от него зависящее, чтобы в районе столицы не было верных правительству, дисциплинированных войск. Никто сколько-нибудь серьезно не готовился к подавлению большевицкого восстания, несмотря на то, что все знали о нем, как о решении.



[1] КПСС в резолюциях... Ч. I. М. 1954. Стр. 397-398. См. также Ленин. Избр. произведения. Т. II. М. 1946. Стр. 120.

[2] М. Алданов. «Ульмская ночь». Нью-Йорк 1953.

[3] Ленин. Избр. произведения. Изд. IV. М.-Л. 1946. Т. II, стр. 120.

[4] R. H. Bruce Lockhard. Memoirs of a British Agent, London, 1932, стр. 180-181.