241. Якобинская диктатура

После падения жирондистов, из которых потом многие были казнены (между ними г-жа Ролан, мужественно отказавшаяся от данного ей друзьями яда), а некоторые кончили жизнь самоубийством (в их числе Кондорсе), господами положения сделались якобинские террористы с Робеспьером во главе. В это время Францией управлял Комитет общественного спасения, распоряжавшийся государственной полицией (Комитетом общей безопасности) и конвентскими комиссарами в провинциях, которые везде организовали из якобинцев революционные комитеты. Ближайшим помощником Робеспьера был Сен-Жюст, совсем еще молодой человек, мечтавший водворить во Франции спартанские государственные и общественные порядки. Сам Робеспьер был узкий и педантический фанатик, сухой и безжалостный, с головою, наполненною формулами из «Общественного договора» Руссо, и с высокопарными фразами в напыщенных речах о добродетели и счастье человечества. Он был убежден в безусловной правоте своих идей и считал врагами человеческого рода всех думавших иначе, нежели он. Люди его партии составили новую конституцию, основанную на самом широком народовластии, но хотя конституция 1793 г. и была принята всенародным голосованием, господствовавшая партия решила не вводить ее, пока не будут устранены все враги республики. Якобинцы опирались главным образом на мелких ремесленников и на рабочих столицы, в пользу которых Конвент издал закон о максимуме цен на продукты под угрозою обвинения в государственном преступлении всякого, кто стал бы продавать продукты дороже или вовсе не пускать их на рынок.

242. Правление конвента

Конвент со страшною энергией и быстротою подавил восстания в провинциях. В это время при осаде Тулона, предавшегося было англичанам, особенно отличился молодой артиллерийский поручик Наполеон Бонапарт. При усмирении восстаний и заговоров, часто мнимых, совершены были страшные жестокости. В Лионе пленников расстреливали картечью, и самый город хотели срыть до основания; в Нанте несчастные жертвы целыми толпами топились в Луаре. Революционный суд действовал безостановочно, приговаривая к гильотине ежемесячно целые сотни «подозрительных»или уличенных в противодействии конвенту. Кроме многих жирондистов, погибли от топора гильотины Мария-Антуанетта, «гражданин Эгалите», Мальзерб, когда-то министр и адвокат Людовика XVI перед конвентом, химик Лавуазье, бывший прежде откупщиком, поэт Шенье и многие другие известные и выдающиеся люди. Но и между самими победителями начались раздоры, сопровождавшиеся отправкою на эшафот тех из них, которые не хотели беспрекословно повиноваться Робеспьеру.

В эпоху террора в господствующей партии выделилась группа, враждебная христианству. Ей удалось осенью 1793 г. провести в конвенте замену христианского календаря республиканским, в котором летосчисление велось с провозглашения республики и для обозначении месяцев придуманы были новые названия[1]. К этому присоединилось стремление ввести во Франции, вместо католицизма, культ разума, на сторону которого стал общинный совет Парижа и который распространялся в провинциях конвентскими комиссарами. Католические церкви стали закрываться, и в соборе Парижской Богоматери в честь разума был устроен праздник, после которого и в других местах начали тоже давать подобного же рода зрелища. Робеспьер, разделявший деистические воззрения Руссо, был против этого и произносил и в конвенте, и в якобинском клубе речи против атеистов; да и Дантон также восставал против «религиозных маскарадов» как он называл празднества в честь разума. Робеспьер даже принял меры к тому, чтобы католическое богослужение все-таки могло совершаться, но он вполне разделял с последователями этого культа, во главе которых стоял цинический Эбер, веру в необходимость террора. Напротив, Дантон высказывался за прекращение террора, находя, что и без него Франция может спасти свою территорию от внешних врагов и республику от её внутренних противников. Для Робеспьера эбертисты были слишком крайними, дантонисты, наоборот, чересчур умеренными, и против тех и других он повел кампанию в конвенте. Весною 1794 года сначала Эбер и его последователи, потом и Дантон со своими сторонниками были арестованы, преданы революционному суду и казнены. После этих казней Робеспьер уже не имел соперников, опасных для его единовластия. Одною из первых его мер было установление во Франции конвентским декретом почитания Верховного Существа по мысли «гражданской религии» Руссо. Новый культ был торжественно объявлен во время особой церемонии, устроенной Робеспьером, и сам он даже разыграл при этом роль первосвященника «гражданской религии». Рядом с этим шло усиление террора: революционный суд получил тогда право судить членов самого конвента без разрешения последнего. Однажды Робеспьер потребовал новых казней, не называя, имея тех, против кого готовился выступить обвинителем. Этим напугано было большинство самих террористов, и среди них явилась мысль о необходимости низвергнуть Робеспьера и его ближайших помощников. 9-го термидора II года (по новому календарю, т. е. 27 июля 1794 года) он был арестован, и хотя общинный совет освободил его силой, Комитет общественного спасения и Конвент послали солдат и национальную гвардию снова захватить Робеспьера. Он вторично был арестован. На другой день его казнили, а с ним и его приверженцев (Сен-Жюста и др.).