Герой «Ревизора» (см. его полный текст, краткое содержание и анализ) Иван Кузьмич Шпекин исполняет в городе должность почтмейстера. Гоголь говорит, что Шпекин – «простодушный до наивности человек». Это и в самом деле главная его характеристика. Если судья Ляпкин-Тяпкин в пьесе – тяжелодумный любитель пофилософствовать, попечитель Земляника – расчётливый и льстивый угодник, смотритель училищ Хлопов – жалкий трус, то почтмейстер Шпекин легкомыслием не уступит самому Хлестакову (см. характеристики Хлестакова, Ляпкина-Тяпкина, Земляники и Хлопова).

Почтмейстер Иван Кузьмич Шпекин, герой «Ревизора»

В начале пьесы Шпекин слегка опаздывает к сбору чиновников, где городничий (см. его характеристику) объявляет о скором приезде ревизора. Как и Ляпкин-Тяпкин, Иван Кузьмич начинает делать предположения о причинах ревизии. Но если Ляпкин строит их с видом глубокомысленного резонёрства, то почтмейстер высказывает первое, что приходит ему в голову.

...Война с турками будет. Право, война с турками. Это все француз гадит.

Когда городничий возражает: «Нам плохо будет, а не туркам... У меня письмо», Шпекин тут же поддакивает:

А если так, то не будет войны с турками.

Городничий беспокойно гадает: «Не было ли на меня какого-нибудь доноса. Зачем же в самом деле к нам ревизор?» Он делает Шпекину смелое предложение: распечатывать и проверять все поступившие на почту письма. Почтмейстер сразу соглашается и, ничуть не сумняшесь, рассказывает, что сам уже давно проделывает такое:

Городничий. ...Послушайте, Иван Кузьмич, нельзя ли вам, для общей нашей пользы, всякое письмо, которое прибывает к вам в почтовую контору, входящее и исходящее, знаете, этак немножко распечатать и прочитать: не содержится ли в нем какого-нибудь донесения или просто переписки. Если же нет, то можно опять запечатать; впрочем, можно даже и так отдать письмо, распечатанное.

Почтмейстер. Знаю, знаю... Этому не учите, это я делаю не то чтоб из предосторожности, а больше из любопытства: смерть люблю узнать, что есть нового на свете. Я вам скажу, что это преинтересное чтение. Иное письмо с наслажденьем прочтешь – так описываются разные пассажи... а назидательность какая... лучше, чем в «Московских ведомостях»!.. Жаль, однако ж, что вы не читаете писем: есть прекрасные места. Вот недавно один поручик пишет к приятелю и описал бал в самом игривом... очень, очень хорошо: «Жизнь моя, милый друг, течет, говорит в эмпиреях: барышень много, музыка играет, штандарт скачет...» – с большим, с большим чувством описал. Я нарочно оставил его у себя. Хотите, прочту?

Городничий. ...Сделайте милость, Иван Кузьмич: если на случай попадется жалоба или донесение, то без всяких рассуждений задерживайте.

Почтмейстер. С большим удовольствием.

Такими поступками Шпекин оправдывает свою «говорящую» фамилию, которая произведена Гоголем от слова «шпик» (польское «шпек»). Хотя «шпионит» Иван Кузьмич не из злобы и не по какому-то корыстному расчёту, а из чистого, простодушного любопытства.

После первых сцен комедии почтмейстер вновь появляется лишь в четвёртом действии, когда собравшиеся у комнаты, где отдыхает Хлестаков, чиновники решают дать ему взятку. Они раздумывают, как сделать это поприличнее, чтобы «ревизор» не прогнал или, чего доброго, не отдал под суд.

Судья Ляпкин-Тяпкин говорит, что деньги надо сунуть «в виде приношенья со стороны дворянства на какой-нибудь памятник». Иван же Кузьмич предлагает сопроводить «приношение» словами:

«Вот, мол, пришли по почте деньги, неизвестно кому принадлежащие».

Отцы города входят к Хлестакову поодиночке – каждый суёт взятку лично, чтобы все происходило «между четырёх глаз», без лишних свидетелей. Первым такую операцию проделывает Ляпкин-Тяпкин. За ним в комнату «ревизора» вступает и даёт Хлестакову триста рублей «взаймы» Шпекин (см. действие 4, явление 4).

В пятом действии комедии городские чиновники бурно поздравляют городничего, который просватал за Хлестакова свою дочь Марью Антоновну. Все пока ещё считают «отъехавшего на день к дяде» Хлестакова важным петербургским вельможей. Но вбегает Иван Кузьмич и ошарашивает собравшихся известием: «Удивительное дело, господа! Чиновник, которого мы приняли за ревизора, был не ревизор».

Шпекин узнал это из принесённого на почту письма, которое Хлестаков велел послать своему другу Тряпичкину. Почтмейстер распечатал и прочёл его. Когда городничий спрашивает, как же Иван Кузьмич решился вскрыть письмо такой уполномоченной особы, Шпекин со своим обычным легкомыслием отвечает:

Сам не знаю, неестественная сила побудила. Призвал было уже курьера, с тем чтобы отправить его с эштафетой, – но любопытство такое одолело, какого еще никогда не чувствовал. Не могу, не могу! слышу, что не могу! тянет, так вот и тянет! В одном ухе так вот и слышу: «Эй, не распечатывай! пропадешь, как курица»; а в другом словно бес какой шепчет: «Распечатай, распечатай, распечатай!» И как придавил сургуч – по жилам огонь, а распечатал – мороз, ей-богу мороз. И руки дрожат, и все помутилось.

Городничий, ещё не всё до конца поняв, грозит «законопатить» почтмейстера в Сибирь, но тот начинает читать письмо, где Хлестаков весело сообщает другу:

«Спешу уведомить тебя, душа моя Тряпичкин, какие со мной чудеса. На дороге обчистил меня кругом пехотный капитан, так что трактирщик хотел уже было посадить в тюрьму; как вдруг, по моей петербургской физиономии и по костюму, весь город принял меня за генерал-губернатора. И я теперь живу у городничего, жуирую, волочусь напропалую за его женой и дочкой; не решился только, с которой начать, – думаю, прежде с матушки, потому что, кажется, готова сейчас на все услуги. Помнишь, как мы с тобой бедствовали, обедали нашерамыжку и как один раз было кондитер схватил меня за воротник по поводу съеденных пирожков на счет доходов аглицкого короля? Теперь совсем другой оборот. Все мне дают взаймы сколько угодно. Оригиналы страшные. От смеху ты бы умер. Ты, я знаю, пишешь статейки: помести их в свою литературу...»

Далее следуют издевательские характеристики всех видных горожан. О самом Шпекине Хлестаков замечает:

«Почтмейстер точь-в-точь наш департаментский сторож Михеев; должно быть, также, подлец пьет горькую».

Иван Кузьмич на это возмущается:

Ну, скверный мальчишка, которого надо высечь; больше ничего!

– и горько вздыхает по поводу того, что зазря дал «ревизору» деньги «в долг».

© Автор статьи – Русская историческая библиотека.