Раскольникову вспомнилось и ещё одно странное совпадение. Месяца полтора назад, как раз на пути домой после своего первого визита к скупой Алёне Ивановне, он зашёл в трактир, где случайно услышал разговор всё про ту же процентщицу игравших на бильярде студента и офицера.
Преступление и наказание. Часть 1. Глава 6. Очень краткий пересказ
«Эта старуха, – говорил офицеру студент, – богата как жuд. Может сразу пять тысяч выдать, а и рублевым закладом не брезгает. Стерва ужасная! Свою глуповатую сестру Лизавету она бьет поминутно и держит в порабощении, как маленького ребенка. По завещанию ничего ей не оставила, все деньги отписала в один монастырь. Я бы эту проклятую старуху убил и ограбил без всякого зазору совести. Ты представь: с одной стороны, глупая, бессмысленная, ничтожная, злая, больная старушонка, никому не нужная и, напротив, всем вредная. С другой – молодые, свежие силы, тысячами пропадающие вокруг даром без поддержки. На старухины деньги можно устроить и поправить сто, тысячу добрых дел и начинаний. Убей её и возьми её деньги, с тем чтобы с их помощию посвятить потом себя на служение всему человечеству и общему делу: как ты думаешь, не загладится ли одно, крошечное преступленьице тысячами добрых дел?»
Офицер захохотал: «Вот ты ораторствуешь, а скажи: убьешь ты сам старуху или нет?» «Разумеется, нет! – отвечал студент. – Я так только говорю… для справедливости».
Эта ничтожная трактирная беседа имела на Раскольникова чрезвычайное влияние, ибо он услышал её в момент, когда в его собственной голове только что зародились такие же точно мысли…
…Вернувшись домой после известия о завтрашнем уходе из дома Лизаветы, Раскольников спал всю ночь. Назавтра, едва поев принесённые Настасьей чай и суп, он заснул опять, а пробудившись, увидел, что уже настал вечер. Его сердце страшно билось…
Выдрав лоскут из старой рубашки, Раскольников сделал из него петлю и пришил её изнутри к одежде, так чтобы несомый под нею топор не был никому заметен. Он завернул в бумагу две дощечки, которые собирался выдать старухе за принесённую в заклад «серебряную папиросочницу», и несколько раз перевязал их нитками. Через окно вдруг послышался крик: «Семой час давно!» Надо было спешить!
Раскольников вышел на улицу, дрожа. У него было чувство, что его как будто кто-то тянет за собой, как будто он попал клочком одежды в колесо машины, и его начало в неё втягивать. Внизу, в распахнутой каморке дворника, он незаметно взял лежавший там топор, и сунул его в петлю под одежду.
По пути Раскольников старался прилепляться мыслью ко всем мелочам, которые видел – только бы не думать об этом. Дойдя до дома старухи, он поднялся по лестнице и позвонил в квартиру. Ответа долго не было, но вдруг Раскольников различил осторожный шорох. Кто-то неприметно стоял с той стороны двери у самого замка и, притаясь, прислушивался так же, как он здесь, снаружи. Раскольников дёрнул колокольчик ещё раз – и услышал звук снимаемого запора.
© Автор краткого содержания – Русская историческая библиотека
